Саид Мажаев, бывший боевик ИГ: «Через 2-3 недели мне выдали автомат и объяснили как им пользоваться».

Хеда Саратова, правозащитник: «Эта молодёжь действительно зомбирована».

Задержаны 2 боевика  «Валь Хиджра», больше сотни участников  - «Хиз бут Тахрир», 20 экстремистов «Исламского государства» - по сводкам спецслужб всего за неделю можно изучить всю палитру   группировок радикального ислама. Пойди тут, разберись – кто умеренная оппозиция, а кто – враги рода человеческого. Но все эти люди не прилетели в Россию с Ближнего Востока или из других горячих и далёких точек за последний месяц. У них такие же паспорта как у нас и мы до сих пор ходим с ними по одним улицам.

Саид Мажаев, бывший боевик ИГ: «Началось всё с одного видеоролика, который мне скинули по WhatsApp. И уже дальше, я начал интересоваться, добавился в одну группу, священная война, джихад и начал просматривать видеоролики».

Бывший студент грозненского техникума Саид Мажаев, он же бывший боевик ИГИЛ Абу Ясир вспоминает, превращение из скромного программиста в воина Аллаха произошло всего за 4 месяца благодаря новообретённым интернет друзьям из Сирии. Они методично, каждые несколько часов присылали ему видео и фото несчастных детей, разрушенных жилых домов и мечетей. Всё это, конечно, сопровождалось подписями: только трусы не воюют в ИГИЛ. Доводы. Беседы. И вот, бросив жену и маленького ребёнка, новоиспечённый джихадист, наврав семье, купил билеты в Турцию и поехал навстречу священной войне и справедливости. Ему так сказали. А он - поверил.

Саид Мажаев, бывший боевик ИГ: «Нас сразу же попросили отдать паспорта, у меня возник вопрос: Зачем я должен отдавать свои паспорта, свои личные данные? Ты разве не приехал сюда умирать? На что я ответил: Я приехал сюда помогать сирийцам, а не сразу умирать здесь».

Видимо Саиду попались просто уставшие проводники, обычно, таким как он, пушечному мясу ИГИЛ, до самого фронта рассказывают о гуриях и священном долге. Также как завербованным девочкам о почётной роли жён джихадистов.

Жена джихадиста: «Нас обманули!! Каждый день и ночь мы в слезах! Мы плачем».

Но потом вот такие стоны игиловских пленниц  выслушивает чеченская правозащитница  Хеда Саратова. Девушек пытаются остановить ещё в России, потом в Турции, но они никого не слышат, говорит Хеда.

Хеда Саратова, правозащитник: «Эта молодёжь действительно зомбирована. Их было пятеро, они собирались в Сирию, у них были билеты и в телефоне у одной была фотография с надписью: «лучше быть вдовой шахиды, чем женой труса». Они даже сожалели, что их остановили и план сорвался».

Не узнавали свою дочь и родители Варвары Карауловой, будто девочка под гипнозом, говорят они до сих пор. И казалось бы после её громкой истории и подробных описаний любовных методов вербовщиков ИГИЛ, всё должно было измениться. Но нет. Мы регистрируем в одной из соцсетей аккаунт несуществующей 18-летней  девушки по имени Гульшат. Ставим красивое фото, в интересах «ислам», стихи о пророке и Аллахе, и уже через несколько часов виртуальной Гульшат, потенциальной вдове джихадиста, предлагают учёбу в Саудовской Аравии.

Abu-Ibrahim: «Я могу вам посоветовать кое-что. Это университет, учителя студенты из медины, там всё как в университете, и диплом отдадут. Я пришлю ссылку брата, кто регистрирует туда, он ответит на все вопросы».

А позже подтягиваются и женихи-шахиды. Истории нашей Гульшат и других таких девочек - как под копирку.

Хеда Саратова, правозащитник: «Я чувствую прям, что сценарий у них один и тот же, одни и те же женихи Абу-Бакры! И мотив один, что там законы Аллаха, и я им говорю: Кто вам здесь мешает молиться? На самом деле многие из них даже не молятся здесь! Они просто придумали эту сказку, в которую хотят попасть».

У исламского государства многотысячная армия таких сказочников-вербовщиков, работающая в соцсетях на 30 языках мира. Русский у экстремистов  третий по популярности после арабского и английского. На нём вербуют молодёжь из России и стран СНГ.

Сергей Гончаров, президент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа»: «Для девушек наживка, к сожалению, это любовная стезя. Для молодого человека – это реклама, то что он покарает всех неверных или экономические проблемы его лично или у семей».

Но интернет для вербовки всё-таки новинка, основная работа ведётся в реальной жизни. Самые популярные у ловцов душ места – это учебные заведения и общепит, как например эта халяльная в Казани. Кафе, где нет алкоголя, где готовят только дозволенную для мусульман пищу.  

Раис Сулейманов, эксперт института национальной стратегии, исламовед: «Это обычно может быть чаепитие, пойдем, поедим плова, брат. И ему показывают или присылают видео, литературу почитай брат, что думаешь. Если человек к этому располагает, он становится приятелем, другом».

Есть у вербовщиков и своя иерархия.

Сергей Гончаров, президент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа»: Первое – это человек, который подбирает, смотрящий который определяет, что с одним можно работать. Дальше мотиватор, который мотивирует, чем можно зацепить данную девушку или человеку. Последним приезжает тот самый вербовщик, который уже официально или неофициально заключает договор».

Ещё проще завлечь в сети человека ищущего, открытого для нового религиозного знания. Так ныне казанский мулла Абдулла Галеев, когда-то, сам того не ведая, стал участником экстремисткой организации Джамаат Таблиг. В 91 году Абдулла после армии решил изучить ислам и арабский язык, прочитал объявление в мечети о бесплатном обучении в Пакистане.

Абдулла Хазрат Галеев, мулла: «Не попал в сам университет, а попал в центр, дамватский центр, в районе 4 месяцев я там провёл в системе даават. По всей стране мы ездили, из мечети в мечеть и учились работе призыва людей в ислам».

Из Абдуллы как раз и делали вербовщика. Но молодой человек был знаком с основами ислама, а потому его смутило то, что пакистанские наставники как-то уж слишком вольно трактуют Коран.

Абдулла Хазрат Галеев, мулла: «Словами ислама и исламом прикрываются не совсем чистые люди, у них есть свои цели, деньги, власть, они отрабатывают чей-то сценарий».

После советского атеизма Россия пережила настоящее нашествие нечистых на руку трактовщиков священных текстов всех религий, и ислам – не исключение. Словам пророка пытались учить и боевики Аль-Каиды, и всевозможные эмиры ваххабитов. Но именно в 90-х Россия получила эту болезненную прививку от радикального исламизма. Впрочем, отдельные очаги заразы встречались  и после, и не только в регионах, где традиционно распространён ислам. Сразу 10 человек, бывшие сначала  прихожанами этой полуподпольной мечети в самом центре Петербурга, а позже слушателями исламского культурного центра северной столицы, оказались в разное время замешаны в терактах. Племянники одного из здешних проповедников были в машине, начинённой взрывчаткой, которая въехала в колонну военнослужащих в Назрани. Часть экстремистов была ликвидирована в Каспийске в ходе спецоперации ФСБ, ещё пятеро террористов напали на блок-пост в Таджикистане.

Анатолий Хан, отец боевика: «Мне дали просто распечатку с компьютера. Правительство Таджикистана считает пять погибших россиян террористами. говорю, что делать? Как теперь его забрать? Они мне отвечают, мы таких не выдаём, и Таджикистан тоже не выдаёт».

Среди них и сын петербургского ветерана ВДВ Анатолия Хана, Роман. Как из патриотичного парня, который хотел служить в армии, сделали джихадиста, отец не может понять даже спустя 9 лет.

Анатолий Хан, отец боевика: «Вот эти мечети, как я понял на Апрашке, я потом ходил туда и говорил с муллой, он отказывался, что он его не посылал туда».

Бессменный руководитель исламского культурного центра Петербурга, куда ходил Роман и его друзья, Мохаммед Хенни сначала признаёт, а потом также легко отрицает  знакомство со всеми перечисленными экстремистами, потом снова признаёт, но уверяет, что просто ошибся в людях. С кем не бывает, в конце-то концов? И, конечно, уверяет Хенни, вербовали петербуржцев где угодно, но только не в его центре.

Мохаммед Хенни, руководитель исламского культурного центра: «Из интернета узнал, что эти пять человек поехали в Таджикистан, погибли. Я лично их выгнал из центра, сам выгнал, они ко мне не ходили. Да, они приходили, у нас открытые помещения, вы можете в любое время в воскресенье приходить, вас никто не выгонит. Поэтому не значит, что они пришли в центр, слушали мои лекции, поэтому они стали такими-сякими».

Правда это или нет – пусть на этот вопрос отвечают совесть Мохаммеда Хенни и правоохранительные органы.

Раис Сулейманов, эксперт института национальной стратегии, исламовед: «Не надо думать, что имамы ваххабиты ведут вербовку через открытые проповеди. У него есть группа последователей и помощников, которая занимается этим, а тот делает вид, что не замечает этого или делает вид, что не замечает».

После полугода в  ИГИЛ, Саид Мажаев понял, что ничего он не защищает кроме дорогих иномарок, особняков и банковских счетов полевых командиров. Только благодаря ранению в ногу ему удалось сбежать из Сирии. В России он сам сдался спецслужбам и отсидел 8 месяцев в колонии.

Саид Мажаев, бывший боевик ИГ: «Я сейчас для себя очень многое понял, что если слушаешь одну сторону, то нужно слушать и вторую».

История Саида пока, кажется, одна такая – со счастливым концом. Избавиться от болезненной привязанности к вербовщикам Варваре Карауловой не могут помочь ни родители, ни психологи. Ещё сотни таких девушек и парней пропали на просторах Сирии, а скольким сейчас приходят сообщения от вербовщиков и есть ли среди них ваши близкие и знакомые? Мама, я уезжаю на джихад. Эту фразу могут написать в своей последней записке сотни мальчиков и девочек из России. Могут сегодня, могли и десять лет назад. Эта беда пришла к нам не месяц назад, когда первый самолет ВКС оторвался от взлетной полосы в Латакии. Всё наоборот. Мы полетели бомбить бункеры и базы ИГИЛ ровно потому, что только так можно спасти и Варвару Караулову, и множество таких, как она – глупых, слабых, романтичных, замороченных. Спасти наших детей и защитить наш дом от зла, которое уже давно стучится в двери.