Плантации картошки от обочины и до самого горизонта – мечта о собственном бизнесе у голландца Хэнка осуществилась в Тверской области. Говорит, ни в Нидерландах, ни в Москве, где он работал агрономом, а жена – юристом в крупной компании - такого богатства как здесь не найти.

Хэнк Костер, фермер: «Где я раньше жил – это 100 000 долларов на один гектар. Это просто невозможно. Это только когда твой отец был фермером, ты можешь заниматься дальше и потом если ты готов берешь большой кредит и тогда можно купить».

По европейским меркам под ногами у Хэнка – целое состояние - 200 гектаров это 20 миллионов долларов. И он никак не может понять, почему плодородная земля в России зарастает бурьяном и сорняком. Свободное поле рядом с иностранцем пустует, овощебазу по соседству они с супругой поднимали с фундамента из руин. Производство с удовольствием бы расширили, но не все зависит от администрации района.

Валерий Румянцев, глава администрации Ржеского района Тверской области: «С аграрными проектами в этом кабинете в месяц бывает предложений 10-12. И на 9-10 из них, то есть на 90 процентов, я отвечаю, не могу, не располагаю земельными ресурсами».

А ведь сколько могло быть прибыли, сколько рабочих мест удалось бы создать. По подсчетам Валерия Михайловича в его районе обрабатывается только треть сельхозземель. И всех фермеров он знает по именам и в лицо.

Валерий Румянцев, глава администрации Ржеского района Тверской области: «Сельское поселение  Успенское - это Глебовы вокруг. Сельское поселение Медведево – это Гурьяново. Земли возделываются в районе Итомли. Большая часть остальных земель, к сожалению, не возделывается».

Глава администрации везет нас на место – показать, как все выглядит на самом деле. Вот, например, территория бывшего совхоза «25 лет комсомола». Аграрий почти с сорокалетним стажем помнит, как крупное овощеводческое хозяйство после развала в 90-ых поделили на паи между всеми работниками. Следуя завету Марка Твена: покупать землю – единственный товар, который больше не производится - к крестьянам пришли некие люди с предложением, которое в кризис казалось выгодным.

Анна Воропай, корреспондент: «То есть они скупили по дешевке все тогда?»

Валерий Румянцев, глава администрации Ржевского района Тверской области: Да, они скупили. Я вам должен сказать, что цена пая в тот период была 8-10 тысяч рублей пая. Это тысяча за гектар. Сегодня Тверская земельная компания начинает торговать гектар за 36-37 тысяч рублей».

По новому закону землю у таких нерадивых собственников будут забирать, и отдавать тем, кто хочет и может. Например, таким как Игорь Афанасьев. Его поле с люпином – бобовые он выращивает на корм скоту - прямо через дорогу от заброшенного участка.

Анна Воропай, корреспондент: «Вы бы хотели его получить?»

Игорь Афанасьев, заместитель генерального директора сельхозпредприятия: «Конечно. Там лакомый кусочек. Сейчас мы корма вынуждены закупать на юге, вести зерно в собственный свиноводческий комплекс. Так бы мы обеспечили себя полностью зерном».

Забрать у одних и отдать другим – так будет выглядеть забота о продовольственной безопасности страны. Если земля есть, она не должна пустовать. Или превращаться в свалки, как происходит в некоторых регионах. Нелегальные полигоны твердых бытовых отходов создаются как правило, на землях сельхоз назначения. Впрочем, здесь ущерб очевиден. Но как в других случаях доказать неэффективность использования? У одного урожай хороший, у второго – чуть хуже, станет ли это поводом забрать участок? Все это немного напоминало бы передел собственности, если бы не одно но. Решать все будут строго через суд. И прежний собственник получит за свои наделы деньги.

Андрей Гуськов, председатель совета директоров союза землеустроителей России: «Два варианта есть. Это рыночная оценка или кадастровая. Решение будет принимать суд. Но в любом случае цену, которую получит собственник, она будет в диапазоне от  30 до 40 процентов от начальной, рыночной или кадастровой стоимости».

Снижение стоимости вполне объяснимо – в заросший участок нужно вложить деньги, и не малые. Выкорчевать кусты, внести удобрения – если почву не обрабатывать годами, она теряет плодородные свойства. Очевидно, этим полем давно никто не занимался. Трава здесь даже не по пояс – гораздо выше. Для сравнения – мой рост 1,75м . А там дальше есть еще и деревья. И это уже сильно напоминает целину, которую 60 с лишним лет назад бросились поднимать всем советским союзом. Именно поэтому новый закон называют одним из самых важных, принятых Госдумой шестого созыва. По подсчетам союза землеустроителей в России не используется около 70 миллионов гектаров – это треть плодородных земель страны.

Сергей Лисовский, первый заместитель председателя комитета Совета Федерации РФ по аграрной-продовольственной политике и природопользованию: «Ну вот тут написано: Товарищ. Покинутые, осиротелые поля ждут своего пахаря. А он, кормилец, ждет от тебя помощи. Помоги ему».

Сенатор Сергей Лисовский – один из тех, кто разрабатывал закон об изъятии сельхозземель - показывает свою коллекцию советских агитплакатов. Они даже в условиях импортозамещения смотрятся злободневно. «Ни одного гектара незасеянной земли». Вот только тогда в 50десятые, она была ничьей. А здесь у нее есть хозяин.

Сергей Лисовский, первый заместитель председателя комитета Совета Федерации РФ по аграрной-продовольственной политике и природопользованию: «Это банки-спекулянты, которые скупали землю с учетом того что она будет расти в цене и это опять же банки, которым земля досталась в виде залога. То есть сельхозпроизводители смогли отдать кредит, у них эту землю забрали».

Сначала ленивым собственникам дадут год на исправление ситуации. Смысл закона – не изъять, забрать, и покарать, а стимулировать к работе. Можно, например, сдать поле в аренду – лишь бы был результат. Но если его не будет - землю выставят на аукцион – таким будет механизм изъятия. Выглядит просто, если владелец известен. Но как быть, если установить его почти невозможно. Спустя 20 лет поди разберись, кому из пайщиков они перешли по наследству. Поэтому хуже всего придется таким как Леонид Тимофеевич. Фермер честно признается: он возделывает чужую, а по сути - ничью землю. И рад бы платить налоги и аренду, да не знает кому. 

Леонид Зонтов, глава фермерского хозяйства: «Вот я сейчас сею это поле. А сам не знаю, когда у меня его отберут. Может сегодня, может, в этом году, может через год, может через два. И поэтому я вы него не вкладываю такие больших затрат. Не вношу органику. И сижу на малых урожаях».

Есть у фермеров и еще один повод для радости. С них сняли десятину – оброк в десять процентов, так называемый ретробонус, который им приходилось отдавать торговым сетям за свой товар. Эту сумму урезали вполовину. Кроме того депутаты уменьшили сроки оплаты за товар – теперь аграрии перестанут беспроцентно кредитовать ритейлеров. Жена Хэнка Светлана вспомнила свою столичную юридическую практику, села изучать поправки и нашла в них важный плюс.

Светлана Костер, фермер: «Мы с начала сезона получим деньги в оборот.  И мы имеем возможность покупать дизельное топливо. Оплачивать услуги по уборке урожая, то есть уборку урожая».

При этом ритейлерам запретили вынуждать поставщиков к заключению иных договоров, в том числе с третьими лицами. От нововведений торговые сети не в восторге – некоторые уже начали пугать пустыми полками и снижением ассортимента.

Сергей Лисовский, первый заместитель председателя комитета Совета Федерации РФ по аграрной-продовольственной политике и природопользованию: «Ритейлеры молчат про самое главное. Что решил этот закон. Что самое важное для нас, как для потребителей. Этот закон выявляет настоящую торговую наценку. Вот чего боятся ритейлеры».

Ее по-прежнему можно установить и в 100, и в 200 процентов. Только потребитель быстро заметит разницу. По идее цены могут снизиться на те самые пять процентов. Если бы не одно но. Чтобы отдать деньги поставщикам быстро, сетям придется их где-то найти. Остаются кредиты. Расходы по их обслуживанию могут лечь на плечи потребителей и снивелировать разницу.

Сергей Илюха, директор по развитию национального союза экспортеров продовольствия: «Я проводил определенные расчеты и получается, что средняя сеть при обороте, допустим, 100 миллионов – должна будет срочно, при приведении всех договоров в соответствии с законом, заплатить поставщикам 0т 30 до 40 процентов от своего товарооборота. Сейчас большинство ритейлеров достаточно закредитованы и взять такие деньги им будет просто негде».

Впрочем, ритейлеры, как правило -  сильные организации, они перекрутятся. А поставщикам – таким как Хэнк и Светлана - будет подспорье.

Сергей Кузнецов, директор союза независимых сетей России: «Конкуренция между производителями может перейти чисто в ценовую конкуренцию. Поскольку у них нет других инструментов для продвижения своей продукции. А ценовая конкуренция всегда связана с определенными опасениями, что производитель увлекаясь ценой будут менять рецептуры, снижать качество товара. Эти вещи взаимосвязаны».

Впрочем, костерам – без разницы, где растет их картофель – в России или в Голландии. В качестве своего продукта они уверены. Теперь для них главное, чтобы в этом убедились как можно больше покупателей.