Даже взойдя на эшафот, он продолжал командовать: мешок на голову не нужен, а вот шейный платок не помешает. Как правильно себя повесить, Саддам спокойно объяснял двум ассистентам своей казни. И еще больше разозлил зрителей внизу.

«Будь ты проклят, отправляйся в ад!»

Муваффак Аль-Рубэй, исполнитель смертного приговора: «Я не видел на его лице никаких знаков волнения, страха или раскаяния – он стоял как на параде в свою честь, его глаза горели, а меня это злило».

Саддам рассчитывал, что последнее появление на публике тоже пройдет по его сценарию. Но финал оказался смазан. Когда петлю затянули, и жертве нужно было дочитать предсмертную шахаду, люк эшафота опустился. Оборвав диктатора на полуслове.

Муваффак Аль-Рубэй, исполнитель смертного приговора: «Я дернул за рычаг и избавил весь мир от тирана по имени Саддам».

За этим признанием все мировые СМИ гонялись со дня казни, пытаясь угадать личность человека в черной маске. Его называли то агентом израильской разведки, то секретным палачом из ЦРУ. Спустя 10 с лишним лет он сам признался в своей миссии - именно журналистам из России. Как-будто надежда на старых друзей из-за океана кончилась.

Муваффак Аль-Рубэй, исполнитель смертного приговора: «Американцы совершили огромную ошибку, которую можно назвать преступлением против иракского народа. Они свергли режим, но потом почти на 100 дней оставили нас без государства – без армии и без власти – с этого все и началось…»

О том, что с этих улиц когда-то вышли герои сказок про Алладина и Шахерезаду, напоминает огромная каменная лампа – как-то нелепо сохранилась на центральной площади при военном положении Багдада. Наблюдательные вышки, бетонные щиты и мобильные расчеты пулеметчиков – это новая реальность города тысячи и одной ночи. Пробки в Багдаде – катастрофические – это даже не Москва и не Санкт-Петербург, стоят здесь везде и в центре, и в спальных районах, и на окраинах, сейчас чтобы проехать несколько кварталов, мы потратили около часа и неизвестно сколько еще мы будем стоять в этой пробке. Проблема в том, что везде на всех центральных проспектах, во всех районах построены КПП, где армия проверяет практически каждого водителя, каждую машину на наличие взрывчатки. Основных правил поведения в Багдаде три – всегда перемещаться, избегать мест скопления людей. Если попадаешь в пробку – забывать о правилах. Затор как западня - себе не поможешь, а нервной системе навредишь…

Таксим Азиз, переводчик, бывший профессор багдадского университета: «Сейчас любая из этих машин может быть заминирована и взорваться в любой момент».

О шансах в пробке рассуждает бывший профессор багдадского университета. Таксим Азиз - преподавал русскую литературу, пока не стал врагом народа. Кто-то донес спецслужбам, что профессор переводит на арабский еврейскую энциклопедию, а значит – тайный агент Моссада. Иракская демократия по-американски – те же репрессии времен Саддама, только пока без расстрела у позорного столба.

Таксим Азиз, переводчик, бывший профессор багдадского университета: «Мы больше не верим американцам, Может быть это опасно, что я говорю, но я больше не боюсь, пусть они знают, что народ больше их не хочет видеть».

14 лет назад народ встречал американцев как своих освободителей. Верили, что без диктатора и Ирак сразу же повторит южнокорейскую судьбу. Саддама свергли, портреты вождя сожгли и расстреляли. Появились новые – тысячи фотографий мертвых – погибшие в терактах, от американских пуль и бомб, на фронтах с боевиками. Кровавая летопись свободного Ирака с эпиграфом «кто еще не стрелял нам в спину и не взрывал дома с детьми?»

Таксим Азиз, переводчик, бывший профессор багдадского университета: «Сначала американцы, потом Аль-Каида, потом американцы и Аль-Каида. Потом ИГИЛ и американцы».

Боевики всех флагов и мастей шли сюда под предлогом – борьбы с американской оккупацией. Экстремистов тоже встречали как спасителей и присягали им на верность. Так ИГИЛ получило полстраны в 2014. А когда иракцы поняли, какого зверя они сами же впустили в дом – было поздно. Джин покинул лампу. Главной целью боевиков в старом Багдаде были и остаются вот такие заведения, здесь их называют чайханой. Здесь люди говорят не только о политике, о войне, здесь люди говорят о культуре, об искусстве, здесь собирается интеллигенция, поэтому такие места становятся целью №1 для террористов. И никто не может сказать и знать, когда они атакуют в следующий раз. Они могут быть уже за углом, их машина может быть уже припаркована где-то рядом, по периметру могут стоять пакеты со взрывчаткой, а прямо сейчас в это кафе может заходить смертник, который нажмет кнопку в любой момент. За 14 лет шефства США, в Ираке погибли 900 тысяч человек, два с половиной миллиона бежали за границу, не выдержав жизни, о которой так мечтали. Эту чайхану взрывали дважды, в последний раз погибли 90 человек. Хозяин – доктор Хадж, потерял здесь четверых сыновей и внука – их фотографии у центральной стойки перед входом. Портреты мертвых – ради храбрости живых. Они называют себя настоящими иракцами.

Хадж Мухаммед, владелец кафе: «После смерти моих детей я уже не знаю, что значит страх. Я прихожу сюда каждый день, смотрю на них и понимаю – я должен жить ради их памяти».

Ридж Шумэри: «Он стал символом живого Ирака. После всего, что мы прошли – мы обязаны жить дальше, потому что хуже быть уже не может».

Как живет демократический Ирак недавно выяснял зять и советник президента США Джаред Кушнер. По неофициальной информации, ревизор интересовался нефтью – где и сколько новых американских скважин можно пробурить еще до падения ИГИЛ. «Нефть слишком важна, чтобы оставлять ее арабам» – как-то сказал бывший Госсекретарь Киссенджер. Команде Трампа эта идея, видимо, понятна. «Вы все еще качаете? Тогда мы идем к вам». Куда именно – по дороге разберемся.

Дональд Трамп, президент США: «Я сказал, мы только что запустили 59 крылатых ракет по Ираку».

Ведущая: «В смысле по Сирии?»

Дональд Трамп, президент США: «Да, правильно, по Сирии».

В доме багдадского профессора тоже перебои с энергетикой. 

Таксим Азиз, переводчик, бывший профессор багдадского университета: «И не ценят человека, самое дешёвое это человек. Вот отключился свет, например, это у нас постоянно отключаются».

Старые электросети не выдерживают напряжения, новых в планах нет. Весь Багдад живет на частных генераторах, тариф – 150 долларов в месяц - для многих неподъемный. Образование и медицина в демократическом Ираке стали платными. Жена профессора после операции – все деньги уходят на лекарства. Из Америки.  

Захра Азиз, супруга Таксима Азиза: «С первых дней оккупации мы видим что они думают о нас – они давили танками машины с людьми, они стреляли в спины женщинам. Сейчас они уничтожают нас экономически».

В время правления Саддама, Ирак мог обеспечивать себя всем, чем нужно. В годы кровавой тирании варили даже свое пиво «Шахерезада» – режим был диктаторским, но светским. Сейчас страной правят исламисты, в магазинах никакого алкоголя, Шахерезада в прошлом, на полках (из иракского) только редька в свекольном рассоле. Зато есть ножки Эрдогана, сосиски Трампа и даже бедрышки Темера – это бразильский президент.

Таксим Азиз, переводчик, бывший профессор багдадского университета: «Обидно, что делать – людям хочется кушать, а иракское дороже, поэтому покупаем импортное».

Экономику какой страны поддерживать, хозяину какого генератора платить простым иракцам, решают на таких встречах местной знати. Сейчас они и за правительство, и за полицию, и за армию с таможней. Ирак поделен на религиозные родственные кланы, у которых есть казна, конституция и свои люди в министерствах. Сегодня, например, встреча шейхов племени Зубейд – один из них попросил эмира повысить брата на госслужбе. К государству эмир не имеет никакого отношения, но брат получит должность. Как – нас попросили не интересоваться. Лучше говорить о судьбах родины. После сытной трапезы с иракским пловом, бараниной и жареной курятиной о голодных земляках думается легче. 

Маад Джасин Мисхер Эль-Суммарад, эмир племени Зубейд: «Да, в Ираке сейчас небольшой экономический кризис, многие люди голодают. Это все из-за нефти. Но я уверен – скоро цена на нефть повысится, война закончится, и все у нас будет хорошо».

Таксим Азиз, переводчик, бывший профессор багдадского университета: «Племена – наша беда – отсталые люди, ничего не понимают и решают проблемы страны».

Ирак поделили на зоны влияния племен при первой же проамериканской администрации в Багдаде. Вашингтонские стратеги тогда подумали, что шейхи как-нибудь да разберутся. И за 14 лет каждый из них завел себе по личной армии. То, что жестко пресекал Саддам, считая кланы угрозой государству, сейчас – его основа. И этот пазл вот-вот рассыплется. 

Хамид Малле Эс-Саиди, заместитель председателя Исламского совета Ирака: «Вероятность разделения страны сейчас близко как никогда, и мы ощущаем эту необходимость. Можно говорить о разделении Ирака на три части – шиитскую, суннитскую, курдскую. Так, как это с самого начала предлагал американский вице-президент Джо Байден».

То, о чем сам диктатор предупреждал в суде, сбылось с пугающей самих иракцев точностью. Демократы уничтожили страну, подарив миру инкубатор терроризма – сначала Аль-Каида, потом ИГИЛ, и, вероятно, будет что-то третье. Накануне своей казни, Саддам обратился к палачу с последней просьбой – дать ему теплое пальто – переживал, что из-за утреннего холода будет дрожать на эшафоте.

Его повесили, не дав договорить шахаду. Когда у суннитов наступил священный праздник, а у шиитов еще нет – звонкая пощечина половине иракского народа.

Муваффак Аль-Рубэй, исполнитель смертного приговора: «Мы должны были разделять Саддама от преступника и Саддама – лидера и офицера, который защищал страну».

Та самая веревка, которую палач сохранил на память вместе с медной головой Саддама, сначала развяжет в Ираке религиозную вражду, а потом затянет крепкий узел на шее каждого. Осознание придет, но будет слишком поздно.