«Бизнес на вырост»

Гости студии:
- координатор по Северо-Западному федеральному округу общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России» Олег Борисович Ашихмин;
- председатель Комитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству, действительный государственный советник РФ Евгений Алексеевич Федоров;
- эксперт Ирина Муцуовна Хакамада.

Ника Стрижак: Добрый день. Как всегда по будням в это время в эфире программа «Открытая студия». Как всегда мы приветствуем вас в прямом эфире в нашей знаменитой Открытой студии в центре Петербурга.

Ника Стрижак: Зачем нам надо, чтобы у нас большинство населения занималось малым бизнесом?

Олег Борисович: Во-первых, это характерно для структуры экономики современной инновационной. Именно малый бизнес является основным производителем новаций. Современная экономика без этого элемента просто невозможна. Вторая сторона вопроса – политическая основа национального курса, то есть, большой и малый бизнес – это самостоятельные люди, которые сами принимают решения независимо от власти и это мощнейшая основа стабильности.

Ника Стрижак: Но разрыв еще огромен, я понимаю, у нас еще 12 лет до поставленной задачи выйти на 70%. Вы верите в то, что мы выйдем на 70%?

Евгений Алексеевич: Если честно, мне очень бы хотелось выйти на эту цифру. Для этого надо очень многое сделать, и работа уже началась. Но это достаточно тяжело. Это тяжелая работа предпринимателей, людей, которые хотят заняться бизнесом, молодежи, которая сейчас подрастает и должна понимать, что такое бизнес и стоит ли туда идти и, однозначно, поддержка власти федеральной и муниципальной. Я хочу особенно подчеркнуть – муниципальной, потому что сегодня муниципальная власть не заинтересована в развитии бизнеса на местах. Это серьезная проблема. И если мы сейчас ее не решим, не заинтересуем руководителей на местах заниматься развитием предпринимательств на своей территории, то нам будет очень тяжело.

Ника Стрижак: Ирина, ваше мнение? Заинтересовать руководителей, местную власть, как-то это…

Ирина Муцуовна: Мой опыт достаточно печальный. Поэтому абсолютно была согласна с Президентом, когда он выступил летом с инициативой о продвижении малого бизнеса. С большим интересом потом отследила информацию о том, что предполагается убирать кассовые аппараты с предприятий, которые платят вменённый налог, дать преференции малым предприятиям в получении недвижимости, т.е. какой-то доступ должен быть отдельный к зданиям, сооружениям, потому что без них бизнес будет носить только спекулятивный характер.
В 1997 году была министром по малому бизнесу, прошло 10 или 11 лет, но ничего не изменилось. Мы всё время обсуждаем, что нужно сокращать административные барьеры, что нужен уведомительный характер для предприятий, что хватит мучить предприятия проверками и т.д. Куча законов, которые то же самое всё описывают, а воз и ныне там. Я не понимаю, это или саботаж, или это какие-то политические сигналы для малого бизнеса, чтобы он чувствовал себя комфортно, что его никто не забывает. Но при этом, как мы видим, его доля не увеличивается.
Ника Стрижак: Вы можете сказать, что число людей, которые хотят заниматься малым бизнесом, действительно, огромно в этой стране? Может людей это не особенно и привлекает?

Ирина Муцуовна: Потенциал в России, чтобы заниматься малым бизнесом, огромный. Русские люди – они страшные индивидуалисты, несмотря на своё советское прошлое. Им очень нравится быть хозяевами. Кроме того, справедливо было сказано, что молодёжь, которая заканчивает ВУЗы, имеет огромные трудности с трудоустройством. Чтобы попасть в крупнейшую корпорацию, нужно иметь опыт, а получить его негде. Малых предприятий мало, они все сконцентрированы в Москве и Петербурге. В регионах там совсем всё плохо. Они хотят, им легче начинать работать в малом бизнесе, во-вторых, малый бизнес даёт огромную перспективу для амбиций. Вы можете прийти в Газпром и проработать там всю жизнь и оставаться на средней позиции. А если Вы приходите на маленькое предприятие и начинаете его делать, и оно начинает успешно работать? Вы можете стать Билл Гейтсом в течение 2-х лет. Это даёт молодёжи уверенность, что жизнь зависит от них самих. Именно поэтому и говорится, что это основа стабильности среднего класса. Но у нас пока что правила, даже те, неэффективные, но уже благие, написанные в виде законов, не исполняются.

Звонок из Кургана: я согласен полностью с Ириной Хакамадой – работать не дают. Я зарегистрировал предприятие по выпуску газет, так у меня первый тираж конфисковали полностью. Я сужусь второй год, доказывая, что я белый, а не рыжий. Основание для конфискации – якобы у меня не зарегистрировано ничего, а у меня всё зарегистрировано, как положено. Просто они не хотят независимую прессу иметь здесь в районе. Натравили бандюганов, милицию, всех полканов спустили на меня. Я бьюсь один, не могу ничего здесь доказать, когда это прекратится?

Звонок из Оренбурга: А как бороться с таким: допустим, малое предприятие, частная организация обижает нас, работяг, зарплатой, не выплачивает, как положено. Как с этим быть?

Звонок из Нижнего Тагила: У меня вопрос многогранный. Я понимаю, когда бизнес по производству чего-либо, я за это руками и ногами. Но когда фирмы создаются с целью перепродажи продуктов, в результате, конечный итог – в магазине бешеные цены. Я хочу спросить Ирину Хакамаду, как можно прожить на 3 000 пенсии, это вместе с ЕДВ инвалиду 2-й группы?

Ирина Муцуовна: Если сузить вопрос до проблем малого бизнеса, то как раз из-за его отсутствия цены и растут. Если взять Москву и Петербург – у нас цены так растут, что уже и людям среднего достатка приходиться поджиматься. С чем это связано? С тем, что развивается крупный бизнес, сетевой, супермаркеты и т.д., они платят огромную мзду чиновникам за аренду этих огромных площадей. Чтобы окупить быстро и начинать закладывать все расходы в потребительскую цену, там товары продают по высокой цене. Плюс они ориентируются друг на друга. Когда этот процесс может остановиться? Когда огромную конкуренцию этим сетям составляют малые предприятия, которые напрямую от производителей, экономя, покупают продукцию и продают её совсем по другим ценам. В крупных европейских городах Вы увидите наравне с большими магазинами огромное количество небольших лавочек, семейных магазинов, где продаются товары по разным ценам. Есть конкуренция. У нас она уничтожена, потому что никто не может доставлять сметану или творог, которые произведены фермером прямо под городом напрямую нашему потребителю, потому что всё это позакрывали и уничтожили. Это стихийная продажа с грузовика без соблюдения санитарных норм. А дать площади за копейки этому малому бизнесу, чтобы он составил конкуренцию крупным сетям – этого коррупционное чиновничество не хочет, потому что в этом случае они не получают дополнительной взятки.
Ника Стрижак: Согласна. Но вот в этом проблема малого бизнеса, что бизнесу покрупнее совсем не выгодно, чтобы они болтались под ногами: какие-то газеты издавали, сметану продавали, ещё что-то. Кто защитит? С одной стороны, это рынок, это бизнес. Мы говорим малый, но не забываем ли, что это всё-таки бизнес со всеми его порой жестокими законами. Может, это нормально, и не надо, чтобы они здесь путались, маленькие такие?

Олег Борисович: Ещё раз мы говорим, что малый бизнес чрезвычайно нужен. Полностью согласен с Ириной, что сегодняшняя ситуация с ценами во многом связана с тем, что у нас недостаток малого бизнеса.

Ника Стрижак: Но кто должен вклиниться в разрешение этой ситуации? Государство будет разбираться в отношениях между сетями и малым бизнесом?

Олег Борисович: По каждому вопросу отдельный рецепт. Если о сетях, мы ждём закона о торговле, пишем его вместе с правительством, вводим антимонопольные меры в работу сетей. Этот закон будет приниматься в этом году. Техрегламент - это отдельное направление, тоже связанное с наведением порядка в торговле, с её механизмами и т.д. Третье – общее направление на малый бизнес. Сегодня в Госдуме рассматриваются четыре закона, внесенных правительством, которые радикально меняют отношение государства к малому бизнесу. Январский рамочный закон по сути своей ввел понятие малого бизнеса более четко, а не так, как было до этого. Он ввел новые механизмы, новые инструменты, которые сейчас работают. Следующий этап законов - они углубляют реформу, они воздействуют на государство, чтобы оно выходило из сфер давления на малый бизнес. Сейчас мы рассматриваем закон о замене предварительной сертификации декларированием. Хочешь открыть малый бизнес – по почте послал уведомление и целый год, а иногда и два не надо держать помещение, людей, штат и т.д., не имея возможности начать бизнес, потому что нет какой-то бумаги от пожарника или санэпидстанции, у тебя все готово, но начать работу ты не можешь. Это значительно облегчает подготовительный этап. Следующее, замена лицензирования на страхование. То есть, вводим элементы другого бизнеса, страховой, банковский и т.д.

Ника Стрижак: Сколько же будет стоить эта страховка?

Олег Борисович: Тысячи банковских предприятий и страховых компаний, которые будут конкурировать между собой за право вам дать страховку, это же для них бизнес.

Ника Стрижак: А вот на Вас проверяли эти законы? Вы их читали? Вас они устраивают?

Евгений Алексеевич: Да. Нас не слышали никогда, услышали недавно. Только сейчас малый бизнес, наконец-то признали и увидели, что он есть, его надо развивать, освобождать от того гнёта, который он сегодня имеет от чиновников, от проверяющих. И сейчас все законы, которые Госдума разрабатывает, проходят через нас, предпринимателей. Мы даём оценку, свои предложения – и это огромный шаг к тому, чтобы нам жилось лучше.

Ника Стрижак: А пока эти законы не приняты, наш слушатель из Кургана вообще никогда своих газет не дождётся?

Евгений Алексеевич: Он абсолютно прав: сегодня есть масса возможностей надавить на бизнес, уничтожить его. Сегодня проходит юридический анализ каждого закона, убираются оттуда все моменты, которые дают возможность чиновнику либо безнаказанно, либо без повода влиять на бизнес. Я как-то спросил финского предпринимателя, как, на его взгляд, нам убрать барьеры, которые мешают развитию бизнеса. Он ответил, что ему это непонятно, потому что у них чиновник на бизнес не влияет никак.
Ника Стрижак: Ирина, бизнес страдает не столько от большой политики там, сколько от местных чиновников. Вот они так возьмут и отдадут своё влияние, свои проверки?

Ирина Муцуовна: Я согласна с тем, что неисполнение происходит на самом низшем уровне, но нужно иметь в виду, что Россия – это страна централизованного управления. Если на самом верху появится реальная воля и энергия всё это прекратить и довести дело до конца, проверить, как это исполняется внизу, и беспощадно наказывать всех, кто нарушает правила, включая всю судебную машину, тогда чиновник тоже прижмётся и начнёт исполнять красивые законы. Пока чиновник, чтобы он не выделывал на местном уровне, всё равно уходит от наказания. Судебная машина для него не работает.

Звонок: Я хочу обратиться к Ирине Хакамаде, как к представителю власти. Для какой цели у нас эти посредники: главбух, директор, один грузчик арендуют такое помещение, занимаются перегрузкой и гребут деньги? Это разве называется бизнесом?

Звонок: Я арендую помещение в КУГИ и написал заявление в Петроэлектросбыт на утверждение мощности. Через 2-3 дня пошли звонки от Петроэлектросбыта: раньше там был другой арендатор, и у него долги – 189 тысяч с копейками, мне предложено заплатить долги и тогда будет переоформлено на меня или мне заявят, что нет мощностей. Я написал официальное заявление и получил ответ, что на это помещение у них нет никаких сведений. Как этот вопрос решать?

Звонок: Я до недавнего времени имел свой бизнес «Медицинский центр» и с удовольствием его закрыл, потому что получалось так, что я только платил зарплату, тратил деньги на рекламу, сам не зарабатывал. Справка: у меня есть друзья, которые ведут бизнес в Германии. Там, например, можно списать в расходы, начиная с отдельных элементов одежды: костюм, дюжина галстуков, носки и пр. вплоть до определённого алкоголя, скажем, пива, несколько бутылок коньяка в месяц – в офис пришёл человек, и Вы можете его угостить. Знает ли г. Фёдоров, какой процент списания от валового дохода на рекламу, например, в малом бизнесе? 2% списывается только на рекламу, при реальных от 17% до 50%.Все законы, которые говорят, что у нас малая ставка налогообложения – ерунда!

Евгений Алексеевич: Я хочу сказать, сто структура российской экономики всё-таки сознательно в 90-е годы была сделана таким образом, что малому бизнесу в нём, практически, не было места. В малый бизнес уходили люди наиболее активные, уходили, по сути, вопреки экономическим законам. Сегодня мы вынуждены менять саму структуру законодательства. Речь идёт не о том, что мы примем 1-2 закона, и что-то улучшится, речь о том, что нам надо пересматривать всю систему: налогообложение, бухгалтерскую отчётность, системные вопросы, вводить в оборот нематериальные активы. Это расписано в национальном плане до 20-го года, это полный экономический поворот. У нас была сформирована сырьевая экономика. Её задачи: добывать природные ресурсы и поставлять в ту же Германию. Всё остальное ей мешало, новации мешали, наука мешала, малый бизнес, особенно в той части, которая касается оборота в науке, новаций. Этого бизнеса у нас вообще нет, хотя его эффективность в 20 раз выше, чем бизнеса крупного. Это общие цифры, известные во всём мире. В России этих вещей просто нет. Сейчас планом Медведева-Путина, он называется 2020, переводится вся структура российской экономики на новый путь, на инновационные рельсы, на высокотехнологичную экономику. В части малого бизнеса это сотни законов, а не 2-3.
Ирина Муцуовна: Что касается посредников. Тот, кто звонил, должен представлять, что он – голова, а те, кто производит – его ноги. Если нет посредников, то нет кровеносных сосудов. Это проблема специализации. Плюс надо иметь в виду, что чем больше на рынке реальной конкуренции тех же самых посредников, тем меньше цены за их услуги. Второй вопрос. Набиулина, министр экономики, в своей программе выдвинула идею о том, что малые предприятия должны в приоритетном порядке получать не только помещения, должны подключатся по льготным тарифам к электроэнергии. Что касается ситуации с Петроэнергсбытом, здесь нарушены все права предпринимателя, долги предыдущего юридического лица не имеют никакого отношения, он не является правопреемником этих долгов. Он может подавать в суд. И, наконец, амортизация. Если бизнес инновационный, производственный, а не только в торговле, то нуждается в очень серьёзной рекламной кампании, поэтому вопрос не только в налогах, а в косвенном облегчении режима. Экономика усложнилась, она окутана кредитами. Вот сейчас Медведев заявил о том, что необходимо создать условия льготного кредитования малых и средних предприятий. Через некоторое время, буквально недавно, появились банки (и ВТБ, и Сбербанк), они переходят к усиленной программе кредитования малого и среднего бизнеса. Но в связи с тем, что у нас проблема давления на нас европейского кризиса, тот же Центробанк собирается ужесточить всю систему предоставления кредитов, очень жестокие авансные платежи и др. Кто пострадает в первую очередь? Малый бизнес.

Ника Стрижак: Вопросы из Интернета:
- разъясните, пожалуйста, закон о безналичном расчете для малого бизнеса;
- Надежда пишет из Пензы: никогда не буду заниматься малым бизнесом, пыталась открыть магазин, собирала подписи, брала кредиты, закупала оборудование, потратила все деньги, больше не хочу;
- пишет Роман: является ли сетевой маркетинг малым бизнесом? Будет ли эту индустрию поддерживать государство?

Ника Стрижак: Люди хотят заниматься малым бизнесом, но они не доучены, куда они могут кинуться, чтобы им где-то подучиться, получить необходимые знания? Желательно бесплатно или за небольшие деньги.

Олег Борисович: Сейчас идёт развитие инфраструктуры поддержки малого и среднего бизнеса. Это финансирует государство, есть ряд программ федерального значения, есть программы в регионе. В Петербурге работает большая программа, которая предусматривает 8 или 12 пунктов поддержки, начиная от развития, обучения, оказания консультационных услуг, юридических услуг. Предпринимателям, действительно, не хватает знаний. У нас прекрасно работает городской Комитет экономического развития, открыта горячая линия. И ещё один орган в Петербурге занимается этой же проблемой – Общественный совет по развитию предпринимательства при губернаторе. «Опора России» точно также работает в этом плане. В неё входят живые предприниматели, которые занимаются бизнесом и заинтересованы в том, чтобы нас стало больше, а нам стало легче вести бизнес.

Ника Стрижак: Может быть, есть смысл, честно людям сказать, что ошибаются те, кто считает, что торговля – это опора малого бизнеса? Есть ли какие-то отрасли, в которых могут предприниматели малого и среднего бизнеса себя проявить, которые востребованы сегодня экономикой?

Евгений Алексеевич: Сегодня, действительно, основа российского малого бизнеса – это торговля и услуги. Это, по сути, единственная услуга, которая востребована рынком. Следующий этап, который у нас немного есть, там процентов 20 – это как-то связно с производством.
Но главная эффективность малого бизнеса – в инновационной экономике, там, где малый бизнес производит новации, новые знания, оформленные в виде технологий, брендов, товарных знаков, компьютерных программ, их 16 видов результатов интеллектуальной деятельности. Но самое главное для рынка, в России этого рынка вообще нет – это должно быть оформлено, упаковано в рыночную вещь, т.е. это должно быть признано, на это должно быть свидетельство о собственности

Ника Стрижак: Вы предлагаете это всё малому предпринимателю пробивать?

Евгений Алексеевич: Самые богатые люди у нас будут, когда будет создана эта структура новой экономики. Именно там малый бизнес эффективнее в 20 раз, чем крупный, именно там человек может проявить своё творчество до такой степени, что сам станет богатым. Пока российские новаторы – любые - вынуждены уходить в иностранную юрисдикцию, потому что российская не позволяет упаковывать это в рыночные активы.

Ника Стрижак: Что делать сейчас тем людям, которые готовы были бы попробовать себя не в торговле, а в каких-то новых интересных вещах?

Олег Борисович: Мы сейчас предлагаем идти в малое производство. Мы сейчас ведём переговоры с крупнейшими производителями о том, чтобы крупный бизнес дал малым предприятиям ту маленькую долю комплектующих деталей, изделий производить малому бизнесу. Они готовы. Примеры: в Татарстане – это Камаз. Что он сделал: отдал большое здание, где был завод двигателей, под инновационный центр. На льготных условиях аренда плюс заказ с заводом на 5 лет, кредит. Недавно представители «Опоры России» встречались с японцами. Японцы готовы нам помочь – на свои автогиганты создать малые предприятия, у нас в России, помочь нам инфраструктурно всё это сделать, чтобы мы производили эти детали и поставляли на их заводы.

Ника Стрижак: Ирина, есть ли у нас проблемы с крупными предпринимателями, когда нужно договориться и как-то разграничить этот рынок, чтобы оставить поля для малых предпринимателей?

Ирина Муцуовна: А.: В Японии огромная традиция стимулирования малого бизнеса как со стороны государства, так и со стороны крупных корпораций. Весь экономический рост Японии связан с тем, что берутся западные технологии и упаковываются в максимально эффективный процесс реализации. Они прекрасно понимают, что уникальные технологии не в массовом количестве, уникальные продукты дешевле и выгоднее делать с помощью малого бизнеса. У нас сейчас модно использовать высоколобых умных топ-менеджеров, которые имеют хорошее западное, российское образование, но они мыслят не структурно. Они мыслят, как урыть конкурента, как создать новый продукт, как сэкономить на своих расходах и как выдвинуть предприятие на освоение новых рынков. Но они не мыслят категориями структуры производства, т.е. что нужно производить с помощью крупного производства, а где нужны маленькие кампании, нет этой традиции в российской экономике. Этому надо обучать.
Ника Стрижак: Хочу вернуться к цифрам. По европейской статистике, насколько я знаю, специалисты считают, что 5-7 лет – это нормальный срок жизни одного малого предприятия. Это нормально, или человек хочет, создавая малое предприятие, использовать его лет 20 и передать внукам? Может, это ошибочный подход к структуре малого бизнеса?

Олег Борисович: Это зависит от вида малого бизнеса. Если мы говорим о малом бизнесе в сфере производства, он может быть даже потомственного вида, например, в Европе виноградарство. Десятки поколений выдерживают этот бизнес, и он продолжается. Если мы говорим об инновационном, вот здесь, правильно, 3-4 года – это срок жизни малого предприятия.

Ника Стрижак: Т.е. это нормально, тогда можно закрывать и открывать что-то принципиально другое.

Олег Борисович: Человек так и сделает: будет производить 4 года что-то одно, после этого он продаст свой продукт, закроет своё предприятие, тут же откроет следующее и будет осваивать новую идею. Если человек – предприниматель, то это бесконечный процесс. Предприниматель – это внутренние данные человека: он может предпринимать.

Ника Стрижак: Значит, если человек становится на путь предпринимательства, он всю жизнь должен быть в таком тонусе, должен всегда искать и понимать, что выгодно, а что нет.

Ирина Муцуовна: Да, если Вы решили быть не просто наёмным работником, а взять на себя все риски и ответственность, то это сродни творчеству.