Тяжелый запах, разбросанные на километры тысячи мельчайших обломков немецкого лайнера, погребенные под ними останки 149 человек и того, кто управлял самолётом в момент этой, возможно, самой жесткой "посадки" в истории мировой авиации - страшнее события здешние прованские края еще не знали. 

Жан-Луи Биетрикс: «Что удивительно - это то, что самолет просто распылился. Он рассыпался на маленькие частицы и мы ничего не можем опознать. Накатывает такое отчаяние, когда я думаю о людях, которые находились в самолете».

Но мог ли кто-то предположить в тот день, что трагедия над французским Провансом всего через 48 часов станет Авиакатастрофой века, что кровью невинных пассажиров тут же будут написаны новые авиационные правила, а белоснежные альпийские склоны превратятся в место массового убийства: 

Брис Робин, прокурор: «Будучи в кабине аэробуса, второй пилот начинает манипулировать системой навигации и запускает процесс снижения. Это можно рассматривать как умышленное действие».

Расшифровки пока что одного чудом уцелевшего "бортового самописца" оказалось достаточно, чтобы следователи сделали вывод о том, что происходило внутри самолета. Командир корабля после набора высоты по каким-то причинам покидает кабину, а потом - не может вернуться на место. Сначала стучится, затем - судя по шуму - пытается выломать дверь специальным топориком. Второй пилот никак не реагирует, а самолет начинается снижаться. Или Андреас Любиц делает это умышленно (эксперты будто бы слышат его спокойное дыхание на пленке), или - находится без сознания, собственным весом меняя положение джойстика и случайно блокируя дверь. Немецкие авиаэксперты не исключают и  такую версию, и винят во всем коварный газ.

Тим Фан Беверен, авиаэксперт: «То, что мы услышали — были выводы прокурора, которые он сделал на основании всего лишь одной улики — речевого накопителя. Я сам принимал участие в расследовании авиакатастроф и могу сказать, что эти выводы чересчур быстры.  Мы знаем из прежних случаев, что окись углерода поступала в кабину пилотов и ни один гражданский лайнер не оснащен сенсорами для этого газа. Это газ бесцветный, он не пахнет, вы при этом теряете сознание или даже начинаете делать иррациональные, неконтролируемые вещи. Такое могло произойти».

Но что, если второй пилот был все-таки тем еще "брейвиком за штурвалом": Хотите верьте, хотите нет немецким таблоидам, но они цитируют прямо-таки манифест лётчика: 

«Однажды я сделаю то, что изменит систему, все узнают моё имя и запомнят меня». Эти слова не выходят теперь из головы его бывшей подружки, стюардессы Марии, которую якобы разыскали в Германии. Вот он и вошел в историю: добро пожаловать в "ущелье смерти" имени Андреаса Любица.  

На это мало, кто обратил внимание, но в первые же часы после трагедии свидетельства очевидцев указывали на странные действия того, кто находился за штурвалом самолёта. Местные жители говорили, что лайнер не падал, а именно летел слишком низко над этим склоном Запись всё с того же "черного ящика" указывает на то, что пассажиры до последнего не осознавали трагедии. Подумаешь, снижение, пилотам виднее. В салоне самолета никакой паники.  2 младенца, группа немецких школьников, подданные Испании, Германии и еще 13 государств. Чтобы привезти к месту трагедии их родственников, потребовалось два самолёта, 7 автобусов и еще один отдельный кортеж с охраной для близких второго пилота, в адрес которых сейчас поступают не только слова соболезнования, ведь слухами о психическом расстройстве Лубица немецкая земля сразу наполнилась.

Ханс-Дитер Доммермут, житель Монтабаура: «Если они знали, что у него депрессия, как они могли допустить его на полеты? Это безответственно. Погибло столько школьников, невинные люди. Мне это напоминает Норвегию, где Брейвик расстрелял 76 детей».

Андреасу Любицу было 27 лет, отец - предприниматель, мать - учитель музыки. Уже с 14 лет он посещал аэроклуб неподалеку от дома, а в 2008-м - поступил в летную школу немецкого концерна Lufthansa. Его налёт составлял около 630 часов, что, в общем, не мало. Светлая часть биографии молодого пилота на этом заканчивается и начинаются "тёмные пятна". Во время обысков в его доме обнаружили разорванный "больничный лист" и следы той самой "глубочайшей депрессии", от которой Андреас страдал, похоже, не первый год и однажды даже прерывал обучение, чтобы вылечится. Но о его проблемах со здоровьем в авиакомпании вроде как не догадывались...

Карстен Шпор, генеральный директор Lufthansa: «Мы все в Люфтганзе шокированы. Тесты на здоровье он проходил успешно, и мог оставаться в кабине пилотов один».

Ничего подозрительного за парнем не замечал и друг семьи, живший по соседству. Он даже не догадывался, что Андреас проходил курс лечения у нескольких психиатров.

Вольфган Михаэлис: «Для родителей это, конечно же, огромное клеймо. Им придется до конца жизни жить с той виной, что их сын убил столько людей и это та вина, за которую нельзя так просто расплатиться. Это очень страшная ситуация».

Друзья по аэроклубу раскрывают еще одну тайну Лубица: он не просто любил, а был одержим французскими Альпами, кружил над ними  во время своего недавнего отпуска. 

Дитер Вагнер, бывший знакомый первого помощника: «Андреас был там как минимум один раз. Я прекрасно знаю то место и не думаю, что он специально выбрал французские Альпы для какого-то замысла, это было бы чересчур большое совпадение».

А версию самоубийства из-за несчастной любви - отметают психологи. Не поздоровилось бы в таком случае стюардессе Марии, которая его бросила, а не самолёту с пассажирами. 

Штефан Рёпке, заведующий психиатрического отделения Шарите: «По моей оценке — это не был суицид, а массовое умышленное убийство. Простой депрессией такое действие не объяснить. Этот поступок был явно ранее обдуман и не произошел в аффекте, ведь у него было много времени передумать пока самолет шел на снижение. Если бы он просто поссорился с подругой, то более вероятно, выбрал бы ее в качестве жертвы».

Но что-то же должно было спровоцировать такое "весеннее обострение". За последние 20 лет было немало случаев, когда пилоты намеренно разбивали самолёты из-за долгов, разрыва отношений и даже из убеждений. В 80-х лайнер из Лос-Анджелеса в крутое пике и вовсе отправил бывший пилот, летевший пассажиром и прорвавшийся к управлению. Это было местью За то, что его недавно уволили, за провоз наркотиков. А в 90-х с разницей в несколько лет рухнули 2 Боинга. Одним управлял капитан-самоубийца, у которого были крупные долги; втором, возможно , религиозный фанатик: по данным ФБР, в последние секунды он сказал, что полагается только на Бога. Так что люди весьма неуравновешенные иногда садятся за штурвал самолета.

Что на самом деле было на уме у Андреаса, не догадывалась даже его возлюбленная. Он был человеком скрытным, умеющим хранить свои секреты. Правда, его страхи, а, может, и замыслы, выдавали ночные кошмары: он мог проснуться среди ночи с криком: "Мы падаем" У двери Любица сегодня всего один букет красных тюльпанов. Окна закрыты наглухо, в ящике - непрочитанные газеты, антигероем которых он стал с легкой руки прокуратуры Марселя. Там уже переквалифицировали дело: убийство 149 человек теперь "непредумышленное" - ведь желание разбить самолёт у Лубица могло возникнуть "спонтанно", в результате обострения болезни.

Юрий Сытник, заслуженный пилот России: «В России, да. Все экипажи, выполняющие как  международные, так и внутрироссийские рейсы, проходят медицинский контроль. Врачи на старте, ну, так называемый стартовый мед. осмотр, они очень опытны, как правило. Они определяют по глазам, по дыханию, по манере поведения, как человек отдыхал? Болеет он ли? Получил ли он какое-то вирусное заболевание? И часто так бывает, что все в порядке, приходят на медицинский контроль и их отстраняют от полета. И полет выполняет резервный экипаж, а за рубежом этого нет. За рубежом эта функция возложена на командира корабля».

Так что сбой случился не только в одной голове, но и в системе, которую "пилот Любиц" всё-таки изменил. Чтобы избежать таких преступных манёвров в будущем, мировые авиакомпании экстренно вводят правило "двое в кабине". Теперь оно прописано кровью 149 человек и того, кто управлял или, точнее, не должен был управлять самолётом перед крушением.