Судя по количеству вопросов, внешняя политика по-прежнему волнует россиян, хотя и в меньшей степени, чем год назад, когда Прямой линии предшествовало воссоединение с Крымом, а на Донбассе разгоралась гражданская война. В этом году из 70 вопросов международным отношениям были посвящены 17, из них 12 так или иначе касались Украины. В 2014-ом для сравнения - таких вопросов было 35.

Наверное, отчасти это связано с тем, что пришлось переключиться на внутренние хлопоты: инфляция, курс рубля. Но в целом спало напряжение, с которым приходилось жить последний год. И все-таки жительница приграничного с Украиной поселка Гуково озвучила вопрос, который наверняка хоть раз задавал себе в прошедшем году каждый житель России.

Вопрос: «Неужели будет война?».

Тут было важно не только то, что скажет глава государств, но и как он это сделает. С какой интонацией, каким голосом.

Владимир Путин: «Нет. Исхожу из того, что это невозможно. Так что, живите спокойно».

Дальше в разговоре Путин, по сути, развернул эту же мысль. С одной стороны, войны не ищет сама Россия: «Мы не собираемся строить Империю», - сказал он. А Евразийский Экономический Союз, куда сейчас входят Россия, Белоруссия, Казахстан, Армения, совсем не то же самое, чем был СССР.

Владимир Путин: «Это нормальный, естественный интеграционный процесс. Весь мир идёт по пути интеграции: вся Латинская Америка, Северная Америка – Канада, США, Мексика, – вся Европа, в Азии то же самое происходит, а нам всё время пальцем тычут, что мы империю собираемся возрождать. Непонятно – почему? Почему нам отказывают в этом? Хочу это подчеркнуть: у нас нет цели возрождения империи. У нас нет имперских амбиций».

С другой стороны, ни у кого не должно возникнуть желания с нами повоевать. Россия – так, между делом напомнил президент – ведущая ядерная держава. У нас и у США ядерных боеголовок примерно поровну. Это, во-первых. А, во-вторых, главными союзниками России остаются армия и флот – отвечая на вопрос ветерана, Владимир Путин, тоже, видимо, не случайно, процитировал Александра III. Прозвучала и еще одна примечательная фраза. Фактически она описывает подход к внешней политике в одном единственном предложении.

Владимир Путин: «Мы никого врагами не считаем и не рекомендуем никому считать нас своими врагами».

Президент России уверен, что большой войны не будет, потому что этой войны не ищем мы сами и потому что мы никому не дадим повода усомниться в нашей силе. Эта формула: «Мы никого трогать не будем, но если тронете нас – мало не покажется» так или иначе звучала, и не раз, но на Западе почему-то она мало до кого доходит, и Россию там до сих пор рисуют агрессором.

Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока: «Собака лает – караван идет. Пусть вас называют агрессором и боятся, чем вас будут называть лучшим другом и поделят».

Не то, чтобы зарубежные СМИ совсем проигнорировали эти высказывания Путина, но упоминали о них вскользь. Например, английская газета «Guardian» ограничилась одной непрямой цитатой: «Путин сказал, что Запад должен уважать интересы России, если хочет нормализации дипломатических отношений». Все. Журналист американской «NewYorkTimes», правда, отметил благодушный настрой российского Президента, но читателям объяснил это весьма своеобразно.

Цитата из NewYorkTimes: «На публике Путин всегда предстает в двух ипостасях. Бывает разозленный Путин, который смотрит на мир с презрением, словно полицейский на демонстрантов. Но бывает и «хороший», добродушный Путин и именно его мы увидели по телевизору во время Прямой линии, когда он практически на все вопросы отвечал в сдержанной манере».

Зарубежная пресса предпочла сконцентрироваться на другом. Так, почти все процитировали вопрос о расследовании убийства Бориса Немцова, а Washington Post даже назвала его самым каверзным. При этом тему убийства украинского оппозиционного писателя Олеся Бузины – этот вопрос тоже звучал во время Прямой линии – ведущие мировые СМИ дружно проигнорировали. Видимо, он был совсем не каверзным. Общее впечатление: изначально настроенные на критику издания ожидали увидеть другого, более резкого Путина. Наверное, поэтому, судя по высказываниям в соцсетях, первый час Прямой линии, когда речь вообще шла о внутрироссийских проблемах, иностранные журналисты откровенно скучали.

Пол Сонни, Wall Street Journal: «По сравнению с прошлым годом Путин меньше говорит о внешних угрозах и заметно больше  о внутренних проблемах».

Алек Лун, TheGuardian: «Новая алкоигра! Выпивайте каждый раз, когда Путин ругает советников или выслушивает вопрос от мелкого предпринимателя».

Макс Седдон, Buzzfeed: «За час «Прямой линии» стало ясно одно: Путин пугающе много знает о производстве молока».

Вопрос о том, при каких условиях могут потеплеть отношения с Западом, наверняка взбодрил иностранных журналистов. Владимир Путин назвал условие: «когда к нам будут относиться с уважением, на равных», но выглядело так, будто Президент сам уже не верит, что это случится скоро.

Владимир Путин: «Некоторым крупным державам, супердержавам, которые претендуют на свою исключительность и считают себя единственным центром силы в мире, союзники не нужны – им вассалы нужны, имею в виду США. Россия в такой системе отношений существовать не может».

Президент впервые прокомментировал ситуацию вокруг визитов иностранных лидеров на Парад Победы 9 мая. И если бы не Прямая линия, наверно, вряд ли бы прокомментировал вообще. Это важно: одно дело, если бы Кремль сделал официальное заявление, это бы выглядело будто мы надули губу. Обиделись, что к нам кто-то не едет. А так: Президента спросили, он и ответил.

Владимир Путин: «Кто-то сам не хочет, допускаю, а кому-то не разрешают из «вашингтонского обкома», говорят: «Нельзя», – они все раз: «Не поедем». Хотя многие хотят. Это наш праздник. Мы отдаём дань уважения поколению победителей, как мы говорим. Мы делаем это для того, чтобы нынешнее поколение и в нашей стране, и за рубежом никогда об этом не забывали и не допускали ничего подобного в будущем».

Прямая линия хороша тем, что только здесь могут прозвучать эксклюзивные подробности из уст первого лица. Так случилось на вопросе о поставках зенитных комплексов С-300 Ирану. Ряд стран выступил с критикой в адрес России, мол, мы побежали впереди паровоза: санкции с Исламской Республики еще не сняли, а мы уже полезли со своим оружием. Но вот как раз это и есть пример того, как некоторые лидеры надувают губы. Обижаться на нас не за что.

Владимир Путин: «Если кто-то опасается, что мы приступили к отмене санкций, то, видимо, наши коллеги не знают, что в санкционный список ООН поставка таких систем не входит. И теперь, когда продвижение на иранском ядерном треке имеется, оно очевидно положительное, мы не видим оснований дальше в одностороннем, хочу это подчеркнуть, порядке держать этот запрет».

При этом Владимир Путин раскрыл тайные подробности переговоров, которые не часто становятся известны широкой публике. По словам президента, в 2010 году нам намекнули: если не поставим комплексы С-300 Ирану, у нас их потом по-тихому купят другие, а в итоге не купили. Тут любопытно, как в принципе ведутся переговоры на высоком уровне. К тому же отчасти это и есть ответ на вопрос, почему Путин не доверяет некоторым своим виз-а-ви на Западе.

Михаил Ремизов, президент Института национальной стратегии: «Условия? Я думаю это смена поколений лидеров, по крайней мере, в европейской политике должны прийти лидеры, которые не должны быть заложниками уже принятых решений. Что касается США, там не стоит ждать положительных изменений после президентских выборов, а вот с Германией возможно потепление отношений».

Не исключено, что и президент Франции Франсуа Олланд сейчас оказался в похожей ситуации. Ему ведь тоже могли намекнуть: не поставляй Мистрали в Россию, мы у тебя их потом купим. Может, и Путин об этом знает. По крайней мере, ситуацию вокруг вертолётоносцев он прокомментировал мягче, чем можно было ожидать, учитывая, что Франция уже нарушила контракт и теоретически подпадает под миллиардные штрафы.

Владимир Путин: «Но я исхожу из того, что действующее руководство Франции, вообще французы – люди порядочные, деньги нам вернут. Мы не намерены даже требовать каких-то неустоек, требовать каких-то штрафов запредельных, но надо, чтобы все издержки, которые мы понесли, были возвращены».

Президент раскрыл подробности еще одних переговоров – минских. Ранее в СМИ появились сообщения, будто за закрытыми дверями Порошенко бросил Путину фразу: «Забирай Донбасс, он мне не нужен».

Владимир Путин: «Нет, ничего подобного не было. Мы обсуждали вопросы, связанные с возрождением экономики, социальной сферы Донбасса, там много проблем. И мы не видим желание сегодняшних киевских руководителей восстанавливать ни социалку, ни экономику Донбасса. Это правда, мы об этом много говорили».

Тут по большому счету даже не важно, говорил Порошенко эту фразу или нет, в любом случае Путин своим ответом спас реноме украинского президента у него на Родине. Российский лидер в этот день вообще был настроен примирительно. Так что некоторые вопросы звучали даже резче, чем ответы. Так, главу государства спросили, испытывает ли он дискомфорт в общении с украинским лидером. Нет, не испытывает. А почему вообще Россия идет на уступки Украине, предоставляет скидки на газ, например?

Владимир Путин: «Вы знаете, политическая ситуация в той или другой стране меняется время от времени, а народ остаётся – народ, как я уже говорил, очень близкий к нам. Я вообще не делаю разницы между украинцами и русскими, я считаю, что это вообще один народ. У кого-то другое мнение, мы можем подискутировать – сейчас не место, наверное, об этом говорить. Но мы помогаем людям, прежде всего, – мы помогаем украинскому народу».

Президент демонстрировал спокойствие и сдержанность, даже там где от него могли ожидать более жесткой реакции. В конце был традиционный для Прямых линий блиц, где главе государства задавали личные вопросы. Один из них звучал так: «Вам не кажется, что Ваши друзья пользуются Вашей добротой?»

Владимир Путин: «Почему только друзья? Все пользуются добротой».