На космодроме «Байконур» снимать можно только в строго отведенных местах, космонавты – особые персоны, в мир которых журналистам разрешают заглянуть лишь через герметичное стекло спецгостиницы. За две недели до старта пилотов, бортинженеров, испытателей отправляют на жесткий карантин. Они живут словно в аквариуме, чтобы какой-нибудь нелепый насморк не загубил многомиллиардный проект. Но нам удаётся пробраться в закулисье с терпким запахом хлорки.

Дмитрий Кулько, корреспондент: «Больше больницу напоминает, чем гостиницу?»

Екатерина Клименко, администратор гостиницы: «Не только там полы, номера, но и стены тоже у нас моются».

Дмитрий Кулько, корреспондент: «Прям спиртиком всё натираете?»

Екатерина Клименко, администратор гостиницы: «Всё, всё. У нас СЭС приходит, забор воздуха берут, смывы. Поэтому у нас всё стерильно».

Действительно спирт. Его, кстати, здесь прячут – на «Байконуре» «сухой закон». Как всё-таки удавалось доставать алкоголь, нам признаются сами космонавты, но это позже. У горничных незавидное положение, за уборкой следят лучшие эпидемиологи страны, а лоск наводить положено по три раза в день. Здесь нет никаких картин. Можно было бы повесить на всю стену разве что длинный список ограничений, например, «не здоровайся с космонавтом за руку» (даже если ты инструктор), «при виде космонавта уходи из коридора» (будь ты хоть директором «Байконура»), и главное - «никаких животных и детей до 12 лет» (при словах «корь» и «ветрянка» здесь аж вздрагивают). Врач экипажа требовательнее любой боязливой матери – она не сходит с орбиты космонавта. Может отправить на экспертизу еду прямо из тарелки, или заставить надеть шапку официальным предписанием.

Дмитрий Кулько, корреспондент: «Разве что в ванной поскользнулся?»

Ольга Савенко, полётный врач Центра подготовки космонавтов им. Ю. Гагарина: «Ну, значит, нужно предусмотреть, чтобы он не поскользнулся в ванной. Значит, я иду и проверяю. Какой-то коврик, какие-то такие вещи. С меня будут спрашивать, что у него случилось, [если] не доглядели».

Из приятного разве что двухэтажная бревенчатая баня с бильярдным столом. А так номера без шика, хотя есть интернет и сотни телеканалов. И, видимо, неспроста космонавты теперь живут на последнем этаже.

Георгий Гречко, летчик-космонавт, Герой Советского Союза: «Мы окна не закрывали, потому что в середине ночи кто-то снаружи вскрывал окно и через нас перелезал в зону карантина. Ну, у нас раньше, вы знаете, секса не было, так что будем считать, что друзья моего пола. Конечно, всегда карантин нарушался. Насколько я знаю, первые космонавты нарушали, даже более того - дублер был обязан нарушить карантин».

Если так, то кровати неподходящие – космонавт даже во сне готовится к перегрузкам. А вот повара скорее «заботливые мамы», балующие своих детей. Нервы экипажа перед запуском, который всегда сопряжен с огромным риском для жизни, важнее утвержденного меню. На старенькой кухне способны приготовить почти любой изысканный деликатес – как в лучших ресторанах. Этими зелёненькими эклерами американских астронавтов потчевали в День Святого Патрика перед прошлым полётом, а кореянка Ли Со Ён перед стартом даже расплакалась на плече у повара.

Повар: «Кукси ей готовили, она говорит - «у меня мама так готовит, я как будто бы дома побывала». И она прям вышла, поклонилась. Мы тут все аж обалдели».

Конечно, обычный день космонавта - сплошная перегрузка на «невесёлых аттракционах». Но, оказывается, конструктор Королёв хотел покатать на них и журналистов. Чтобы те, полетев одними из первых в космос, поведали планете о тайнах космоса. Заветы Королева важнее, чем нелюбовь к качелям.

Дмитрий Кулько, корреспондент: «А можно в легкой форме, я что-то уже начинаю переживать».

Даже дома можно попробовать. Со стороны, кажется, не очень тошнотворно, но советская придумка безошибочна -  пару раз качнул головой и уже кажется, что ноги просто тают.

Дмитрий Кулько, корреспондент: «Всё, давайте хватит уже, пожалуйста. Всё - не готов я в космос, да?»

Владимир Алексеев, заместитель начальника отдела по отбору и подготовки к факторам космического полёта Центра подготовки космонавтов им. Ю. Гагарина: «Оценка моя на данный момент низкая. Но это не должно пугать, потому что это не патология, если тренировать, то каждый раз будет по нарастающей - больше-больше, и дойдём до 10 минут, до оптимальных показателей».

Сейчас невозможно представить: гиганты - стартовые площадки самого большого в мире космодрома «Байконур» - начались с этого колышка на забытой железнодорожной станции Тюра-там. После того, как американцы ужаснули мир атомной бомбардировкой Хиросимы и Нагасаки, СССР тут же начал готовить свой ответ. Но только после смерти Сталина, в 1955-м уже Никита Хрущёв приказал приступить к созданию ядерного щита страны. Ставку сделали не на самолёты, а на ракетоносители, способные поразить любую точку на карте. Так что «Байконур» задумали в первую очередь для запуска ядерного оружия, а не для полетов в космос.

Безжизненная казахская пустыня для испытательного полигона подошла идеально - случайно никто не забредёт, а близость к экватору сокращает расход топлива. Но людей сюда отправляли, словно на верную гибель – жизнь в бараках, ужасный климат (зимой словно в тундре, летом почти Сахара), без света и воды. Жертвы этой масштабной стройки не подсчитаны до сих пор.

Виктор Кулепётов, ветеран военной службы космодрома Байконур: «Да, я жил прямо на старте. Была выкопана нора какая-то, туда клался матрас, и люди, не уходя с рабочего места, строили».

Про первый спутник Земли, запущенный с Байконура, американская разведка позорно узнает из газет. Им не удалось ничего выведать о работе гигантского объекта. Тысячи сотрудников полигона подписывали документ о неразглашении – запрещено было даже произносить слова «ракета» и «космос», иначе суд и тюрьма.

Мария Яроцкая, бывший руководитель вычислительного центра космодрома Байконур: «Девушка сказала слово спутник, и её тут же забрали».

Дмитрий Кулько, корреспондент: «А давайте представим, что мы едем в поезде, и как бы вы отвечали на вопросы. Куда едете?»

Мария Яроцкая, бывший руководитель вычислительного центра космодрома Байконур: «Ташкент».

Дмитрий Кулько, корреспондент: «Где работаете?»

Мария Яроцкая, бывший руководитель вычислительного центра космодрома Байконур: «Машинисткой».

Дмитрий Кулько, корреспондент: «А где там машинисткой работаете?»

Мария Яроцкая, бывший руководитель вычислительного центра космодрома Байконур: «На предприятии. Есть небольшие предприятия у нас».

Дмитрий Кулько, корреспондент: «А у вас же в билете написано Тюра-Там?»  

Мария Яроцкая, бывший руководитель вычислительного центра космодрома Байконур: «А я билет никогда не показывала никому».

Считала траектории ракет, когда их ещё направляли по баллистической траектории, и за ней всегда стоял человек с пистолетом. Те ощущения запомнились на всю жизнь.

Мария Яроцкая, бывший руководитель вычислительного центра космодрома Байконур: «Я работала в четвёртом вычислительном центре…. Ой? А можно говорить?».

Но как оправдать бесконечные эшелоны с техникой в забытые поля? Пожалуй, это был лучший в истории отвлекающий маневр – в СССР развернулась грандиозная кампания по освоению целины. От состава с целинниками по ночам отделяли несколько вагонов, так и первую ракету сюда доставили.

После первого полёта мир услышал о «Байконуре», но никто так и не узнал, что название-то тоже дали не соответствующее действительности – и тоже в целях конспирации. И вот главный секрет Байконура. Для отвода глаз американской разведки построили ложный космодром, также в степи. Деревянная стартовая площадка, с ракетой, бункерами, штабом и всем остальным. Даже охрану выставили. Так что с самолета было не отличить. Макеты стояли возле маленького поселка «Байконур», в 400-стах километрах от настоящего полигона. Так эти неказистые декорации послужили названием для символа космической мощи Советского Союза.

В шестьдесят шестом году случилось неслыханное - на засекреченный Байконур впервые пригласили иностранца. И не простого иностранца, а главу капиталистического государства - Шарля де Голля. Встречали торжественно, даже несколько ракет запустили. В таком восторге французского генерала  еще не видели - он лихорадочно ликовал: "Колоссаль! Колоссаль!", пока ему как бы невзначай не подсунули карту запусков с жирным крестом на Париже. "А как вы хотели, там ведь находится штаб-квартира НАТО?" - пожал плечами Брежнев. Ошарашенный де Голь в спешке вернулся на Родину, и штаб НАТО неожиданно быстро из Парижа съехал. Французы потом еще раз подумали, и вовсе вышли из военной составляющей альянса - на всякий случай. С тех пор на Байконур с удовольствием приглашали глав разных государств. Авторитет СССР, конечно, рос, но и секретность ослабевала. Пока, в конце концов, не сбылась мечта шпиона - на космодром пригласили журналистов со всего мира.

Геннадий Крутов, генерал-майор, бывший начальник особого отдела космодрома Байконур (1985-1990 гг.): «Вот японцы приехали, и я впервые в жизни увидел, у него вот здесь на поясе как патронаж, у него там один ряд, а тут два ряда. И вот он только успевает открывать коробки втыкать. Зачем корреспонденты фотографировали двигательную установку в камере внутреннего сгорания до мельчайших узлов? Корреспонденту это не надо – это ясно, что задание дали».

А в начале 90-х и вовсе устроили гала-концерт на самом космодроме.

Евгений Чёрный, руководитель запуска ракетного комплекса космодрома Байконур: «Там эту юрту белую развернули, и женщина собирается ужин готовить на старте. На старте! Дрова уже, костёр зажигает! Я там чуть в обморок не упал!»

А вообще, религия на Байконуре наравне с наукой. Здесь жестко соблюдаются тысячи неписанных правил и традиций, чтобы быть уверенным, сидя, по сути, на бочке с порохом, что с тобой ничего не случится. Так, космонавты повторяют очень пикантную традицию, делают секретную остановку перед самой ракетой – этого не видят телекамеры. Началось все, конечно же, с Гагарина. Это он попросил притормозить, увидев по дороге подходящее дерево. Да-да, для обычных человеческих потребностей.

Конечно, и место это гагаринское запомнили - примерно восемьсот метров до ракеты, и все эти годы здесь космонавты в тучных скафандрах, как на тренировке, выходят дружно и становятся в ряд. Кроме всего прочего, напоследок наслаждаются вблизи чудными видами планеты.

А вот по фильму «Белое солнце пустыни», который космонавты смотрят в ночь перед запуском, раньше был даже специальный экзамен - на знание деталей и подробностей картины. А знают ли их нынешние космонавты?

Дмитрий Кулько, корреспондент: «Как звали вторую жену Абдуллы?»

Олег Новицкий, космонавт: «Зухра, Лейла?»

Фрагмент из х/ф «Белое солнце пустыни», Сухов: «Джамиля».

Дмитрий Кулько, корреспондент: «Сколько писем написал Сухов Катерине Матвеевне?»

Олег Новицкий, космонавт: «Не скажу точно».

Правильный ответ – семь.

Дмитрий Кулько, корреспондент: «Продолжите реплику. «Ты ведь меня знаешь, Абдулла…»

Олег Новицкий, космонавт: «Я мзду не беру».

Фрагмент из х/ф «Белое солнце пустыни»: «... мне за державу обидно!»

Результат космонавту Новицкому можно простить – у него пока всего один полёт. А вот его коллеги, возможно, не все фильм-то и видели, да и не факт, что были во время просмотра на Байконуре. Уйти в самоволку из особо охраняемого объекта, конечно, нужно умудриться, но на то они и лучшие. Проще всего - через ворота, делая вид, что вглядываешься в звёзды.

Игорь Сухоруков, главный специалист отдела подготовки космонавтов ЦПК им. Ю. Гагарина: «Под предлогом вроде бы – «отсюда не видно», берут прибор, подходят ближе к воротам и уходят».

А вот схему, как достать на Байконуре спиртное, Георгий Гречко отработал ещё до того, как стал космонавтом.

Георгий Гречко, летчик-космонавт, Герой Советского Союза: «Прыгали на ступеньку вагона-ресторана, деньги - тебе бутылку, а в это время поезд постоял и уходит. На ходу прыгаешь, на ходу тебя ловит патруль. Забирает у тебя эти бутылки, и ты опять эти тридцать километров обратно шлёпаешь».

Но есть и трагическая традиция. Именно на 24 октября на Байконуре запуски не назначают. В этот день в 1960 году случились сразу две катастрофы. Тогда Хрущев приказал во что бы то ни стало запустить ракету Р-16 к очередному празднику октябрьской революции. Хотя ракета была и не доделана – на стартовом столе через дырки лилось топливо. Замыкание и мощнейший взрыв унёс жизни девяноста двух человек, среди которых и маршал Митрофан Неделин, который выгонял с площадки тех, кто не хотел готовить ракету к запуску с такими нарушениями.

Юрий Петровнин, ветеран военной службы космодрома "Байконур": «Он насильно человек 20-30 выгнал с площадки, вот, идите, наблюдайте издали, они остались все живы. В 60 году пришли их хоронить, я был в оцеплении, стоял, мы все плакали, солдат, девочка, мальчик, весь город плакал. Понимаете, у меня…» (плачет)

Конечно, об этой трагедии в СССР так и не узнали. Теперь здесь байконурская Припять - площадка 41 - гигантская вымершая территория посреди мощнейшего космодрома. В космонавтике было много неудач, но только здесь были полностью заброшены десятки некогда лучших в мире предприятий - даже сгоревшие автомобили оставляли. Но и сейчас это особо охраняемая территория, и в развалины никого не пускают. Зачем держать оцепление? В этих выжженных тоннелях мы первые журналисты – где-то коридор завален, где-то запаяны шлюзы. Из глубоких шахт специально убрали лестницы. Что там под землёй? Это до сих пор тайна. Байконур строго хранит свои секреты, которые когда-то помогли нашей стране стать первой и самой мощной космической державой.