Халем называет себя баловнем судьбы. И дело тут совсем не в нардах, в которые сириец чуть ли не с закрытыми глазами выигрывает сигареты. Халему везет по крупному - он живет.

Халем Шариф, беженец из Алеппо: «Когда боевики взяли город под контроль, они обещали отрезать голову всем, кто не убивал солдат сирийской армии. Я не убивал, потому что я - простой крестьянин. То, что меня не поймали, - чудо».

В его новой жизни после чудесного спасения - чайник, ковер, старый телевизор и палатка. Взамен большого дома в родной провинции Алеппо, которую боевики «Джебхад-ан-Нусры» штурмовали вместе с повстанцами так называемой «Сирийской свободной армии», той самой армии, которую поддерживают Европа и Америка.

Сегодня провинцию Алеппо пытаются вернуть под свой контроль солдаты правительственной армии. Халем молится за их победу. Но уже не верит, что на родине ему есть, куда вернуться.

Беженец: «Они все уничтожили, все сожгли - наш дом, дом нашего сына, ничего не осталось. Где мы теперь будем жить?»

Пожилая пара вернулась домой после двух месяцев скитаний. Два месяца их городок на стыке провинций Хама и Идлиб занимали террористы. Супруги уже смирились с мыслью, что их дом разграбят, но никак не думали, что его сожгут. Хозяин водит нас по комнатам, все выжжено дотла. На стене в прихожей подпись, той же самой сажей кто-то оставил свое имя.

Местный житель: «Аддабар».

Кто такой Аддабар узнаем снаружи, все стены - в его обращениях к «неверным». Он и другие боевики радикальных группировок Фронта ан-Нусры, не скрывая своих имен, обещают вернуться и казнить тех, кто не разделяет идеи Всемирного халифата, тех, кто не резал головы простым сирийцам, не спал с боевиками на полу с оружием в руках все 2 месяца осады. Эта лежка террористов осталась нетронутой после бегства. Грязные матрацы, стены в экстремистских лозунгах, разбитые часы — время Халифата остановилось здесь без десяти минут двенадцатью. Джихадисты сопротивлялись натиску правительственных сил почти двое суток. И, видимо, из мести за свое же поражение, сожгли дома перед бегством в горы.

Хасан Сулейман, капитан ВМС Сирии: «Конечно, у боевиков есть помощники, координаторы, у них есть какая-то защита».

Анатолий Майоров, корреспондент: «А что вы слышали о свободной сирийской армии?»

Хасан Сулейман, капитан ВМС Сирии: «Вот именно, что только слышал. Но никто ее никогда не видел. Я вообще не уверен, что эта «Свободная армия» и «ан-Нусра» — разные отряды».

Действительно, очень странно, что на месте боев, исламисты теряют технику, которая когда-то выделялась сирийской оппозиции по линии Госдепа США и британского правительства - вот эти джипы, которые почему-то оказались у боевиков. И, действительно, странно, что по одной из версий, у террористов могут быть американские ПЗРК «Стингер», которыми так удобно уничтожать и наземную технику, и самолеты. Множество еще неразгаданных тайн хранит каждый освобожденный город и, чем дальше правительственная сирийская армия вгрызается вглубь обороны противника, тем больше интересного всплывает на поверхность. По крайней мере, в границах провинций Алеппо, Хама и Идлиб. За крышами этих домов долина Кур-кур, куда разбежались террористы. Вон тот ближайший населенный пункт боевики контролируют, поэтому здесь и сейчас лучше не высовываться. За этой деревней их мощный укрепрайон. Если тактический маневр удастся и со стороны Алеппо сирийские войска пойдут на юг, а с этой стороны ударят в противоположном направлении, то в истории этой войны появится первый котел, так называемый «идлибский» котел, в котором окажутся боевики «ан-Нусры».

На карте положение террористов в северной Сирии кажется еще более шатким. Подпирая границы пока еще оккупированной провинции Идлиб со стороны Хамы, правительственная армия начинает наступление в Аллепо. Это та самая провинция, где 2 года назад исламисты применяли нервно-паралитический газ зарин. Сегодня бои идут уже за окраины столицы, и направление удара — южное и юго-западное. То есть, если так же как и в Хаме, сирийская армия дойдет до границ с Идлибом, тысячи боевиков попадут в окружение. Российская воздушная разведка уже фиксирует изменения на линии фронта.

Игорь Конашенков, начальник Управления пресс-службы и информации Министерства обороны РФ, генерал-майор: «Происходит трансформация линии соприкосновения с террористическими формированиями ИГИЛ. Боевики отступают, пытаясь оборудовать новые позиционные районы и меняя на ходу действовавшую логистическую систему снабжения боеприпасами, вооружением и материальными средствами».

Эта неделя на аэродроме Хмеймим прошла с меньшей интенсивностью боевых вылетов. Расчистив плацдарм для наступления правительственных войск Сирии, наши летчики лишь корректировали ситуацию точечными авиаударами. Провинция Латакия тем временем укрепила репутацию самой безопасной провинции страны. Здесь — база российских воздушно-космических сил и здесь же, в глубоком тылу сирийской армии, самый большой лагерь переселенцев — для всех, кто спасается от кровавого джихада.

Это международная спортбаза имени Хафез Асада. Позади мы видим чашу стадиона, до войны здесь проходили олимпийские игры средиземноморья. Сейчас здесь живут 6 тысяч беженцев, все эти люди, все эти дети прибыли из районов, оккупированных боевиками Нусры и ИГИЛ. В лагере организовано трехразовое питание, но в перерывах между приемами пищи можно подкрепиться вот таким хлебом, абсолютно постные лепешки лежат прямо на земле. Обязанность местной молодежи мять их до мелких крошек, видимо для того, чтобы потом как-то использовать в пищу. Своеобразное лакомство.

Лагерь живет по принципу большой коммуны. Здесь четко расписаны обязанности — кто-то занимается уборкой, кто-то следит за голубями (птиц держат по принципу «откорми и съешь»), кто-то работает на кухне. Сегодня по случаю мусульманского нового года постояльцев кормят сладким варевом, что-то наподобие нашей манной каши с шоколадной глазурью. Питание по карточкам, питьевая вода без ограничений. В выходной молодежь сама определяет свой досуг. Но по будням ходит в школу здесь же, на спортивной базе. Все эти дети и их родители бежали от войны — из Алеппо, Ракки и Дамаска, добраться до Латакии без ранений удавалось далеко не всем. Пуля боевиков попала в ногу Мадам Хариф, прошла навылет, ее мужу делали операцию — ранение в поясницу. За полтора года жизни здесь буквально в полевых условиях, люди не просто свыклись с суровым бытом, но, и, кажется, вернули себе радость к жизни. Гостям беженцы предлагают лимонад и домашние оливки — у многих за чертой лагеря есть свой огород.

Аблель-Салям Хариф, беженец из Алеппо: «У нас тут все есть. Тарелки вот. Можно помыться, почти прямо баня. Все очень хорошо. Вот оливки. Можно легко жить. Есть телевизор тут даже».

В самой Латакии и даже ночью жизнь идет в уже полузабытом мирном ритме. Всего в двадцати километрах на восток — позиции боевиков, а в городе работают ночные клубы, рестораны, люди не боятся засиживаться в таких вот кебабных до утра. Спустя 4 с половиной года страшного террора, местные жители, наконец, поверили — в свою армию, в себя самих и в будущее.

Сами Шиха, контр-адмирал ВМФ Сирии: «На всех фронтах победы, одни победы. С помощью российской авиации».

За шаурмой и банкой газировки сирийский контр-адмирал, тем не менее, просит не забывать о бдительности. Информация, которая передается сарафанным радио — за российских граждан (и военных, и мирных, что живут тут десятилетиями) боевики объявили премию — 3 миллиона фунтов или примерно 15 тысяч долларов. При очень хорошей зарплате здесь в 150 долларов, это очень большие деньги. Но почему-то забывают про главное — про 200000 сирийцев, убитых своими же руками. В Латакии нет ни одной семьи, которая бы на своем опыте или опыте близких не познала террор под черными знаменами. На деньги западных кураторов память не отформатировать. Здесь, в центре сирийских алавитов, точно.