Начало весны 91-го. Отголоски московских митингов доносятся до регионов, но быстро приобретают стихийный характер. Из-за перебоев с поставками, шахтерам Кузбасса не завезли мыло. По талонам не достать даже самые дешевые «Банное» и «Хозяйственное». Горняки еще могли закрыть глаза на нехватку мяса и колбасы – эти товары давно в дефиците. Но отсутствие мыла – настоящая катастрофа. Отработав восьмичасовую смену под землей, пропитанные углем, разгневанные мужчины, решают остановить работу и начать стачку.  

Аман Тулеев, губернатор кемеровской области, народный депутат РСФСР 1990-1993 гг.: «Вот это возмущение, как чайник, который вскипает крышка. Ситуация тлела, а потом как шарахнула куском мыла, как в «Броненосце Потемкине», где в щах нашли какую-то живность, так и здесь все началось с мыла».

 %related%

Аман Тулеев в 91-м руководил Кемеровской железной дорогой. Вспоминает, что стихийная акция протеста грозила настоящим коллапсом. Экономика страны и без того дышала на ладан – один день забастовки стоил десятки миллионов рублей. Но, по словам Тулеева, успокоить протестующих не могли даже денежные посулы. Шахтеры говорили – зачем нам высокие зарплаты, если на них ничего не купить.

Аман Тулеев, губернатор кемеровской области, народный депутат РСФСР 1990-1993 гг.: «Для меня была дикость вот, угля нет, вагоны стоят, никто не грузит, поезда стоят, все замерло. Ну дико, просто дико все это было. Я выходил и говорил, ну вы же сами говорите, что у нас плохо, не хватает того и этого, ну так еще хуже будет, потому что все стоит».

Через несколько дней забастовки охватили практически все шахты Кемеровской области. Протестующие вышли на улицы прямо в рабочей одежде. Требуют от городских властей незамедлительно решить наболевшие проблемы. Чтобы доказать свою решительность, шахтеры садятся на землю и начинают стучать касками. Но потеряв доверие к местной власти, бастующие едут в Москву, чтобы напрямую обратиться к высшему руководству страны. Касками стучат уже на Горбатом мосту напротив Дома Советов. Впрочем, и тут шахтеры не находят поддержки. Тогда они требуют отставки Горбачева и всего кабинета министров.

Геннадий Трошков, директор шахты "Северная" г. Кемерово 1985-1995 гг.: «Чувство, что грядет конец власти, у меня лично, да и у рабочих произошло с первого дня забастовочного движения. Когда люди вышли на площадь с требованиями к власти, а власть растерялась».

Тем временем шахтерское движение становилось уже неуправляемым. По всей стране от Донбасса до Кузбасса бастовали больше двухсот тысяч рабочих. Из-за нехватки угля парализована работа многих предприятий металлургии и машиностроения, частично встала железная дорога. Но власть продолжала называть пикетчиков провокаторами. Социальный взрыв был совсем некстати - на носу референдум о судьбе СССР, он должен был пройти 17 марта.

Михаил Горбачев, президент СССР (1990-1991 гг.): «Если бы нашелся такой сумасшедший, которому бы удалось все же спровоцировать разделение страны. Это такая беда была для этой страны и для всего мира, и для европейцев. Это просто немыслимо».

Пока Горбачев изо дня в день повторял, что «народ против растаскивания великой державы по республиканским квартирам», окружение Ельцина активно призывает к «расселению» – доверие к прежней власти утрачено и нужно сказать ей решительное «нет».

Сергей Станкевич, народный депутат СССР 1989-1992 гг., первый заместитель председателя Моссовета 1990-1992 гг.: «Тот проект, который в течении 74 лет развивала коммунистическая партия, пришел к естественному финалу, он исчерпал все возможности и рухнул».

Соратник Ельцина Сергей Станкевич вспоминает, что многих тогда смущала сама формулировка вопроса: «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?» Для обывателя это было и многословно и запутанно: предлагалось «сохранить» страну, которой еще нет, и вот тогда будут невиданные прежде «права и свободы».

Сергей Станкевич, народный депутат СССР 1989-1992 гг., первый заместитель председателя Моссовета 1990-1992 гг.: «Здесь у нас были очень бурные дискуссии с Борисом Николаевичем. Его формулировка не устраивала, он протестовал, более того, он очень скептически относился и не хотел того первоначально, чтобы какой-то новый союз возникал».

Но едва только голосование было назначено, от него сразу отказались шесть советских республик. В Прибалтике референдум о независимости прошел еще в феврале. Правда, юридически республики до сих пор оставались в составе Союза.

Виктор Алкснис. депутат Верховного Совета Латвии 1989-1991 гг., Народный депутат СССР 1989-1991 гг.: «Они держали нос по ветру и постоянно боялись, что Москва стукнет кулаком по столу, введет войска, будут стрелять – реально будет применена сила и они этого боялись. Они не пошли на референдум, они провели консультативный опрос населения».

Активный защитник Союза Виктор Алкснис в 91-м был депутатом Верховного Совета Латвии. Он многократно просил Горбачева силой навести порядок в откалывающихся республиках. Даже была создана отдельная депутатская группа. Но власть лишь отмахивалась и продолжала пытаться реанимировать идеи Перестройки.

Виктор Алкснис, депутат Верховного Совета Латвии 1989-1991 гг., Народный депутат СССР 1989-1991 гг.: «На это было больно смотреть, но страна была обречена. Нужны были не терапевтические меры, а хирургия. Но, к сожалению, хирургов не нашлось».

Геннадий Бурбулис, государственный секретарь РСФСР 1991-1992 гг., первый заместитель председателя правительства РСФСР 1991-1992 гг.: «Они отстаивали свою веру, они представить не могли, что можно обеспечить нормальную жизнь без советской партийной идеократии».

По мнению ближайшего сподвижника Ельцина Геннадия Бурбулиса, голосование не смогло бы остановить распад империи. За лукавыми формулировками референдум давал «зеленый свет» новому Союзному договору.

Михаил Горбачев, президент СССР (1990-1991 гг.): «Такие фундаментальные вопросы должен решить народ».

Согласно документу, республики могли самостоятельно формировать милицию и армию, определять свое государственное устройство и выступать на внешнеполитической арене. Обновленный Союз суверенных государств - сокращенно ССГ - был всего лишь относительно цивилизованной формой развода.

Геннадий Бурбулис, государственный секретарь РСФСР 1991-1992 гг., первый заместитель председателя правительства РСФСР 1991-1992 гг.: «Российская Федерация решением съезда народных депутатов РСФСР добавило в референдум второй вопрос о введении в Российской Федерации президентской формы правления, о введении поста президента. Значит, референдум вроде бы был, и в то же время он был задуман настолько двусмысленно, настолько юридически неопределенно».

Подавляющему большинству советских граждан Союз казался незыблемым. Доказательством тому стали результаты референдума - «ЗА» проголосовали семьдесят шесть процентов граждан. Даже кузбасские шахтеры, несмотря на претензии к власти, неоднократно повторяли, что не допустят развала страны. Но что могли противопоставить простые работяги силам, которые разрывали страну на части? Вернее уже растаскивали добычу по своим норам.