«Вы сказали, что вы вчера нас вызвали? Воспользовались нашими услугами!»

Нина Вебер: «Мы вас не вызывали!»

«Стоп! Это все фиксируется в вашем телефоне! Ваш звонок был зафиксирован нам на телефон!»

Вместо того, чтобы хоронить отца, Нина Вебер спорит с главой ритуальной конторы. В ответ ей Загорелая дама умело «отрабатывает возражения» - так это называется в технологиях продаж. Звонок действительно был, но куда?

Нина Вебер: «Не было представления никакого, говорили, что это телефон городского морга, телефон дежурного терапевта, я в шоке!»

«Коршуны» - как тут называют ритуальных агентов - уже слетелись, когда Нина примчалась в родительский дом. Они даже скорую опередили. Раньше добралась только полиция. И для Екатеринбурга это норма. Вот еще пример. 

«Откуда вы узнали?»

«Из офиса».

«Из какого офиса?»

«Из диспетчерской!»

«Откуда узнали, говорю?»

Информатора она, конечно, не выдаст. Обычно данные о смерти сливают сразу нескольким похоронным бюро и родных умершего тут же берут в оборот. 

Кирилл Котомчан: «Проходит еще минут 10, мы только сядем отдохнуть, чего-то подумать. И опять звонят в домофон и говорят: «Это у вас человек умер?» Ну представьте, вам звонят в 2 часа ночи и такое говорят!»

Осаду, вспоминает, Кирилл пришлось держать до утра. И звонок из больницы, от врача, воспринял, как спасение. Тот сказал: ждите, приедет наш человек по фамилии Уткин.

Кирилл Котомчан: «Когда придут - спрашивайте документы, никому кроме них не открывайте! Только трубку положили, минуты не проходит, тут же звонок в домофон: откройте, Уткин!»

В пришедшем по рекомендации Кирилл распознает такого же «коршуна» и выставит его за дверь. В отличие от Нины. Ей навяжут договор на оказание услуг, обманом заберут тело отца, его документы. Расторгнуть такой договор не просто.

Нина Вебер: «Я должна уплатить неустойку в сумме 15000 рублей, так же я должна заплатить 7000 за транспортировку».

Доставка тела в морг стоит вдвое дешевле. А дальше еще - гроб, костюм, кладбище, поминки. Переплата набегает солидная. И оспаривают ее единицы.

«Вы мне может еще скажете, что 30 тысяч не предлагали вчера за копку могилы?»

«Ужас какой! С вас кто-то взял эти деньги?»

«Предлагали!»

«Не надо говорить то, чего не было!»

«А я говорю было!»

Одна только могила по средней цене похорон. А ведь участок под нее по закону выделяется бесплатно. От навязанной услуги Дмитрий избавился тоже с помощью журналистов.

Дмитрий Малышев: «Я говорю: я сам могу копать. Выделите мне участок, я сам выкопаю или найму кого-то дешевле и на завтра! А сам ты копай у себя в огороде только! И выгнали меня».

Борьба за клиента в ритуальной сфере давно уже граничит с мошенничеством и вымогательством.

Павел Кодыш, глава союза похоронных организаций и крематориев России:«Начиная с 2003-го года, когда отменили государственное регулирование в виде лицензии, на этот рынок пришли недобросовестные люди, люди, которые не понимают, что такое похоронена отрасль и не хотят ее развитии».

А затем, когда 2005 отрасль отдали в ведение муниципалитетов, стало еще хуже. С тех пор идут споры, как навести в ней порядок. 

Ярослав Нилов, председатель комитета Госдумы РФ по труду, социальной политике и делам ветеранов, фракция ЛДПР: «Мы ожидаем, что правительство наконец выйдет с такой инициативой, выполнив поручение президента, но как мы видим этот вопрос постоянно затягивается. Возникает печатание, что у кого-то лесть намеренное желание затягивать для того, чтобы эту отрасль не регулировать».

Более полутора миллионов похорон в год - это огромные, в массе, теневые деньги. Потому что занимается ими не только кто попало, но и где попало. Инвентаризация кладбищ - первое, что сделает Минстрой. 

Маргарита Поспелова, заместитель директора департамента городской среды Минстроя России: «Это тоже одно из направлений нашего законопроекта: создать наиболее прозрачную и понятную систему учета мест захоронений. Что бы понимать количество бесхозных и неоформленных кладбищ, которых тоже достаточно много».

В пределах, либо в близости от населенных пунктов места для погостов все меньше. Особенно чувствительна эта проблема для мегаполисов. Северное городское кладбище в Ростове-на-Дону. Некрополь в 400 гектаров площадью. Один из самых больших в Европе. За 50 без малого лет - около полумиллиона захоронений, настоящий город мертвых с администрацией, храмом, разными кварталами, внутренним маршрутным транспортом и даже дорожными знаками на территории. В поминальные дни здесь собирается по несколько тысяч человек. Новое кладбище - в 15 километрах от города, ближе не сделаешь. И для семейных захоронений остается один вариант. 

Надежда Дементеева: «Мое мнение - я, например, говорю - кремация и подзахоронить к мужу».

Несмотря на религиозную специфику - православие, иудаизм, ислам приветствуют традиционные похороны -  погребальное сожжение становится все более востребованным. И новый закон культуру кремации должен акцентировать. Для похоронного дела введут жесткие стандарты, принцип единого окна и государственный контроль. От «коршунов» избавиться будет не просто, здесь должно помочь информационное сопровождение. Помните: если вместе с горем к вам стучится кто-то, кого вы не звали, смело звоните в полицию. Пока только так можно избавиться от навязчивого сервиса.