Как вы оцениваете работу Дмитровской городской больницы? 9% - все устраивает! 65% - ужасно, непрофессионализм, отвратительное отношение и организация работы! И 26% вообще не обращаются в эту больницу, предпочитают другие!

Опрос, организованный Еленой в соцсетях, примерно соответствует данным ВЦИОМ. За последние 5 лет недоверие населения к медицине выросло с 36 до 60%. А количество обращений в Следственный комитет - троекратно. Все собравшиеся на эту встречу проходят потерпевшими по уголовным делам.

Ирина Круглова: «Вы все сидеть у меня будете за убийство дитя моего!»

Врач: «Вы же знали, что смерть неизбежна вашего ребенка».

Ирина Круглова: «Кто сказал, что смерть неизбежна?»

Больное сердце, пусть и с трудом, но поддавалось лечению столичных кардиологов. До тех пор, пока ребенок не попал в больницу города Дмитров.

Ирина Круглова: «Она мне ответила - я сама все знаю, за вашего ребенка несу ответственность! Не посчитала нужным проконсультироваться с лечащим врачом и назначила лекарства, которые оказались ядом для моего ребенка!»

Солевые капельницы были противопоказаны. Организм Димы не выводил жидкость. И за три дня процедур, его сердце, как говорит Ирина, залили. Несмотря на мольбы направить мальчика в Москву.

Ирина Круглова: «Это все ложь! Ложь!»

Она показывает документы экспертиз, густо исчерканные красным. Рядом с ней - Александр, тоже с документами и отцовскими медалями. Воину-афганцу не смогли, а по сути - не захотели, диагностировать язву.

Александр Сиротин: «В течение 90 дней, если диагноз не установлен, должны направлять человека на медкомиссию. Там ВК. И ВК, если диагноз не поставлен, направляет в вышестоящую инстанцию. Направления, ничего не было!»

Просто кололи антибиотиками, и спустя полгода мучений, он умер. История Елены - не такая печальная. Она смогла выбить для своей дочери направление в Москву. Туда девочка тоже попала без адекватного диагноза, но в тяжелом состоянии. Следствие по всем делам, считают потерпевшие, искусственно затягивается.

Семен Еремин, специальный корреспондент: «Резкий рост количества жалоб на действия врачей - вынудил Следственный комитет перестраивать работу. Создается специальное подразделение по преступлениям в сфере медицины. Качественно их расследовать - без специальных знаний - очень сложно. Идет речь и о создании собственной экспертизы по делам».

Этим летом комитет предложил ввести две новые уголовные статьи: за ненадлежащее оказание медицинской помощи и сокрытие таких фактов. Сейчас медработников судят за причинение вреда здоровью, либо смерти по неосторожности. И, казалось бы, меры отвечают озвученной плохой статистике. В лиге прав пациентов - готовы помочь следователям консультациями по сложным делам. Но криминализацию врачебных ошибок считают лечением симптомов проблемы.

Александр Саверский, президент лиги пациентов: «Мы пишем карту для прокурора - нас этому учат со студенческой скамьи - это криминальное поведение! То есть вы постоянно думаете, что у вас за спиной может стоять прокурор с уголовным наказанием, соответственно вы выстраиваете свое поведение, как преступник потенциальный».

Лишить хорошего врача возможности ошибаться - значит лишить его способности принимать рискованные решения, которые не редко спасают жизни. В тоже время вернуть в профессиональный тонус плохого врача просто необходимо. И это задача Минздрава, а не следствия. Невежество медиков, которых приходится защищать в судах, иногда поражает самих адвокатов.

Алексей Горяинов, адвокат, заместитель председателя ассоциации медицинского права Санкт-Петербурга: «Начинаешь рассказывать про стандарты, порядки, базовые вещи, которые знают даже все пациенты. Что существуют стандарты порядки, протоколы, рекомендации. Они, такое ощущение, что это прям первый раз слышат. И это проблема».

Ужесточать законодательство необходимо - в этом с государством солидарны и юристы, и правозащитники. Но не путем криминализации. Наоборот, развивать административную ответственность - вводить систему серьезных штрафов, лишать профессиональных лицензий. У каждого врача может быть «свое кладбище» - всех не вылечишь. Могут быть и ошибки, но «скелетов в шкафах» быть не должно.