Ника Стрижак: Антон Германович, приветствую вас в программе «Главное». Спасибо, что уделили нам время в вашем сложном графике. Вы знаете, хочу начать с вашей цитаты. Не так давно вы читали лекцию в Петербургском университете и сказали фразу, что в финансах недопустим оптимизм – в финансах должен быть консерватизм. Такое ощущение, что есть уловка убежать от чего-то оптимистичного. Почему консерватизм?

Антон Силуанов: Нет, это обычная практика любых финансистов, причем на разных уровнях. Потому что, если финансист будет оптимистом и будет закладывать желание в бюджет, то в конечном счете, это приведёт к разбалансировке, к секвестрам, к сокращениям. И такая политика просто не приемлема. Потому что финансист всегда осторожен в своей деятельности. Лучше спрогнозировать доходы, источники финансирования таким образом, что бы быть на 100% уверенным, что они поступят. Сами представьте себе, то же самое и в бюджете любой семьи. Можно напланировать, что будут доходы, что будут заработные платы большие, накупить или договориться о покупке различных вещей: мебели, квартир и так далее, а потом этих доходов не будет. Ты, получается, будешь в предбанкротном состоянии, или тебе нужно будет срочно идти на рынок, занимать где-то деньги, или придётся сокращать расходы. Ведь самое главное для финансиста – не промахнуться по объему тех обязательств, которые ты берешь. Если такие ошибки допускают финансисты, то это сказывается не только экономическом, но и на политическом рейтинге правительства и руководства.

Ника Стрижак: Но есть прогнозы и ошибки – бывает разная жизненная ситуация. А в последний год вынужденно надо было все сокращать и сокращать. Но первый год санкций закончился, вы можете дать оценку, насколько он был тяжелый?

Антон Силуанов: Ну конечно тяжелый, конечно тяжелый. Если мы последние годы жили при цене нефти больше 100 долларов за баррель, то сейчас эта цена упала до 60, то есть, это совершенно другие уровни уже поступления валюты в страну, совершенно другие уровни и дохода бюджета. Поэтому сделать вид, что мы это не почувствовали, нельзя. Мы для таких времен и копили резервы, специально создавали резервный фонд. И знаете, сколько было критики, помните, наверное, что надо всё сразу потратить. Чего они лежат, да еще в валюте, в иностранных активах? Это надо в российскую экономику вложить сделать инфраструктуру, которой нам не хватает. В результате, мы б сейчас остались просто без денег, вот.

Ника Стрижак: Недавно было интервью Алексея Кудрина, который без энтузиазма оценил развитие ситуации на ближайшие месяцы, летом. Недавно была презентация в Сбербанке. Думаю, вы видели презентационный ролик банка такой, весьма пессимистичный, но честный, потому что в нем изложено развитие ситуации за последний год, Я так понимаю, что такая же позиция Германа Грефа. Они пессимистичны. Вы и ваши прогнозы на их фоне выделяются как раз каким-то здоровым оптимизмом. Либо кто-то кривит душой, либо вы что-то больше знаете. Как вы объясните, что даже в вашем профессиональном сообществе оценка ситуации идет все-таки по-разному?

Антон Силуанов: Вы знаете, мы, может быть, несколько расходимся в этапах начала восстановления экономики. По нашим оценкам, это может произойти в конце текущего года: в четвертом квартале, в начале следующего. Потому что, если все будет идти так, как идет сейчас, а мы видим, что снижается инфляция, снижаются ставки, доступность кредитов начинает расти, мы надеемся, что и дальше будет бюджет правильно выстроен. Начинается импортозамещение, потому что остепенно наша продукция начала занимать те ниши, которые ранее занимали импортные товары, особенно на потребительском рынке. Мы начинаем вкладываться в отрасли, которые занимаются импортозамещением. Если все это будет происходить, если восстановится кредитование экономики, то мы считаем, что в конце текущего года мы можем увидеть начало восстановления экономического роста. Ну, посмотрим. Знаете, мы в начале года говорили, что после того, как мы примем уточнения бюджета, то мы сможем увидеть инфляцию к концу года 11%. Тогда все ожидали более 12, говорили, ну, Минфин, наверное, не так спланировал. Сейчас мы видим, что есть все основания для того, чтобы по итогам года инфляция была 11, а может быть даже ниже, процентов. Если мы удержим бюджетную политику в том направлении, которое мы проводим, мы увидим и снижение инфляции, и начало восстановления экономического роста.

Ника Стрижак: Из детства есть такая поговорка: «Мы не настолько богато живем, чтобы покупать себе не нужные вещи». Может быть, есть тоже вещи, которые мы не должны сегодня себе покупать?

Антон Силуанов: Вы знаете, здесь про вещи и бюджет не совсем может быть корректное сравнение. Вещи, их можно купить и можно продать. Когда формируешь бюджет, то, если ты принимаешь решение о повышение пенсии или зарплат, ты от них уже не можешь отойти. Ты должен нести этот груз расходов постоянно. Можно сократить, предположим, какие-то капитальные вложения. Но это тоже контракты, как правило, не на один год. Это тоже резать по живому, тоже последствия прямые для экономики. Поэтому здесь гораздо сложнее. Просто так не откажешься уже от тех решений, которые были приняты. Вот собственно для этих целей и есть резервный фонд.

Ника Стрижак: То есть возникают какие-то репутационные риски, которые могут быть не менее серьезные, чем финансовые? А вопрос про долги Украины, долги Российской Федерации и российских банков: вернут ли они нам эти деньги?

Антон Силуанов: Объем наших вложений, собственно в цифрах назывался – это 20 млрд долларов.

Ника Стрижак: Огромные деньги. Они и нам не помешают совсем.

Антон Силуанов: Огромные деньги. Безусловно, безусловно это так. Это вложения наших банков на Украину, вложения наших дочек – украинских банков, которые там работают. Поэтому, безусловно, мы очень обеспокоены судьбой этих денег, работой наших организаций, которые вели и ведут бизнес на Украине. Это любая бы страна так беспокоилась. Поэтому, безусловно, нас ситуация эта озаботила. И мы будем принимать меры по защите наших интересов там. Что касается трех миллиардов, то срок по ним – декабрь текущего года. Промежуточный этап – оплата процентов по этим вложениям – это 20 июня. Это уже скоро будет. Думаю, что Украина нам должна заплатить. Я могу сказать почему, если Украина не заплатит, это будет прецедент. А это будет прецедент. Я думаю, что и в Украине, и в МВФ это прекрасно понимают. Во всяком случае, до сегодняшнего момента, такого не было, чтобы реализуется в стране программа поддержки Международного Валютного Фонда, а денег нет. Значит, государство объявляет дефолт по суверенным обязательствам. Такого в истории еще не было. Ну посмотрим.

Ника Стрижак: Но мне кажется этот кризис, мы можем называть это «трудная полоса», очень серьезно отличается от 2008 года разными вещами. Отношением людей. Очевидно, что люди понимают, что политическая ситуация сложная, нападки на Россию, но с другой стороны, внутреннее состояние у нас изменилось. На какие-то вещи сейчас люди готовы не обращать внимания, но они не будут заниматься этим долго. Вы можете честно сказать, что, ну, еще два года будет не очень хорошо или три года.

Антон Силуанов: Здесь многое зависит не только от нас. Многое зависит от внешней ситуации. Самое простое, это цены на нефть – как они будут себя вести. Вот, если все будет так, как сейчас, то нам, 2-3 года точно потребуется для того, чтобы не жировать. Я имею в виду, что мы не будем сокращать никакие социальные обязательства. Они будут в полном объеме выполняться, но и по тому плану, который мы раньше имели. План по росту расходов в инфраструктуру, в определенные отрасли, бюджетные отрасли нам надо немножко попридержать. И если у нас это получится, то мы выйдем из этой ситуации более окрепшими.

Ника Стрижак: Как относятся массы сейчас к министерству финансов – вас ругают или с надеждой на вас смотрят?

Антон Силуанов: Ну вообще министерство финансов не часто хвалят, я бы так сказал. (смеется)

Ника Стрижак: Прямо сразу хочется вас за что-нибудь похвалить. Спасибо, вам огромное.

Антон Силуанов: Спасибо.