Ведущий: «Прогремели сразу два мощных взрыва. Как запутанные следы в брюссельских атаках смогли вывести на братьев и Гомеля? И почему мировая пресса обрушилась на них с обвинениями?»

Дмитрий Побяржин, начальник пресс-службы КГБ Белоруссии: «По имеющейся информации, в последнее время мечеть он не посещает, а молитвы производит молитвы дома».

Журналист: «Давайте прямой вопрос Вам задам: Вы и Ваш брат воевали в Сирии?»

Алексей Довбаш: «Нет».

Пустынная трасса ведет на  самый край страны. Через пару километров — уже Украина. Здесь, в глухой деревне недалеко от Ельска живет человек, который когда-то был образцом для братьев Довбашей. 

Местный житель: «Он книги богато читает в библиотеке, он говорят, недурный хлопец был по молодости, а там с семьею жинкою, а потом он скатился».

Односельчане — охотно покажут его дом. Разбуженный хозяин поначалу все никак не возьмет в толк, чего от него хотят. Сына он не видел уже очень давно.

Михаил Довбаш, отец Алексея и Ивана Довбашей: «За эти четыре года ничего не могу сказать. Он просил, чтобы папа не пил водку».

Разливая чай из кастрюли, в доме нет даже чайника — он вспомнит эти пару недель вместе. Ходили по грибы, собирали чернику. А однажды Алексей признался.

Михаил Довбаш, отец Алексея и Ивана Довбашей: «Папа, я ислам принял, я говорю, ну твое дело, он уже в возрасте 24 года, что я ему буду говорить».

Отцовского совета — как жить дальше, Алексей так и не дождался. Забрав привезенный в подарок из Бельгии спортивный костюм, Михаил спокойно отпустил сына к новым друзьям.

Михаил Довбаш, отец Алексея и Ивана Довбашей: «Конечно, я его не одобряю, потому что свои корни нельзя забывать. Но он этих корней и не имел, если так разобраться. Молодые годы я от них ушел, я же его не научил ничему такому».

На этом фото Довбаш уже откликается на имя Халид. Но в Гомеле его еще помнят как Алексея. Старший из братьев Довбашей — Алексей учился здесь. В школе номер 41-н города Гомель. Как сейчас вспоминают, ничем особенным среди одноклассников он не выделялся. Оценки получал средние, в общем был таким же как все. Но уже Алексей тогда всерьез увлекся боксом, чуть позже это сыграет важную роль в его судьбе. Окраина Гомеля не самое привлекательное место. Спорт здесь один из немногих способов для подростка хоть чем-то заполнить пустоту в жизни. Говорят, Алексей показывал неплохие результаты, выступал даже на областных соревнованиях. Умение бить — пригодилось и в Бельгии.

Дмитрий Побяржин, начальник пресс-службы КГБ Белоруссии: «Алексей закончил школу в городе Льеж, после чего поступил в секцию бокса. Где и познакомился с приверженцами ислама. Впоследствии под их влиянием он также приняли ислам».

Дальше все шло по стандартной схеме. Если верить белорусскому КГБ, круг общения Алексея становился все радикальнее.

Дмитрий Побяржин, начальник пресс-службы КГБ Белоруссии: «Также мы располагаем информацией о том, что в 2013 году он познакомился с выходцем из Сербии, который впоследствии выехал на войну в Сирию».

А вскоре и сам Алексей оказался неподалеку. В 2014 он провел 1,5 месяца в Турции. Европа — Стамбул — Сирия — отработанный среди исламистов маршрут. Впрочем, по официально, озвученной КГБ информации в Турции Довбаш просто искал работу. К этому моменту за ним уже присматривали.

Сергей Саранчук, председатель мусульманской общины Гомеля: «У них это называется профилактикой, недели 2 пускают наружку, на прослушку ставят телефон».

Руководитель мусульманской общины Гомеля знает это по себе. Каждый белорус принявший ислам, почти автоматически попадает под пристальное внимание спецслужб. Возможно поэтому в молельном доме Алексей — Халид ни разу не появился. Хотя в последние годы зачастил на родину.

Вячеслав, друг Алексея Довбаша: «Каждый вечер, не поверите, катание и девчонки».

Мотоциклисты в Гомеле — знают его как Лешу-Француза. Поначалу Довбаш говорил с акцентом. В остальном, по их словам, обычный парень. И только иногда друзья замечали - что-то не так.

Вячеслав, друг Алексея Довбаша: «Он мясо не ел, я помню, мы покупали шашлык, а он говорит, я рыбу отдельно».

Впрочем, о своей вере Довбаш говорить не любил, религиозной агитацией не занимался, в склонности к насилию замечен не было. Так что и сейчас его друзья уверены: Брюссель — террористы — подполье это все не про их Алексея. Минск, традиционный пятничный намаз. Молельные коврики утопают в жидкой грязи, голос имама заглушает шум дороги. Теперь ждать  осталось недолго — здание главной мечети республики почти готово. Землю под храм выделили больше 20-ти лет назад. Строить начали гораздо позже. Хотя еще в 90-е оплатить работы были готовы ваххабитские фонды из Саудовской Аравии. Правда, с одним но.

Рустам Хасиневич, востоковед: «Их условие, что после окончания строительства этой мечети, она будет принадлежать именно Саудовской Аравии, непосредственно этой организации и что сюда будут приезжать их имамы, их учителя».

Тогда попытка создать в республике свой центр влияния провалилась. Татарская община, которая вот уже 600 лет живет на территории Белоруссии так и не приняла зарубежных эмиссаров. Теперь заграничные эмиссары действуют иначе, с каждым годом в стране появляется все больше мусульман не татарской  национальности.

Абу-Бекир Шабанович, муфтий Мусульманского объединения Белоруссии: «Если коренной народ здесь на 100 процентов, прижился, адаптировался и общество, и государство доверяет всем нам татарам — мусульманам коренным, то приезжие мигранты могут завести с собой те вирусы, которые сейчас бурно расцветают на Ближнем Востоке».

В 2014 комитет госбезопасности разгромил в Минске ячейку запрещенной и в России тоже Хизб-ут-Тахрир. Из материалов следствия известно: за короткое время пять иностранных проповедников сумели обработать 12-ть местных жителей. Сделать это было не так и сложно. Молодость, горячность неофитов — продуманные речи вербовщиков — проверенный по всему миру рецепт. Один из ведущих в стране экспертов по радикальному исламу, Екатерина Агеенкова, недавно поставила на своих студентах аналогичный эксперимент.

Екатерина Агеенкова, член экспертного совета при Уполномоченном по делам религий и национальностей при Совете министров Белоруссии: «Взяли проповедь и предложили студентом. И реагируют, сколько процентов согласны с этими идеями, до половины иногда больше».

В итоге иностранных проповедников выслали из страны, а с гражданами Белоруссии провели «профилактические беседы». А что с ними делать ещё? Ведь на тот момент они не совершили никаких преступлений. Как не сделал ничего дурного и Алексей Довбаш. В день терактов в Брюсселе он уже находился в Гомеле.

Алексей Довбаш: «Я сразу же позвонил в федеральную полицию Бельгии, что узнать, что они думают по этому поводу. И они мне сказали, что я к этому никакого отношения не имею. Ни я ни мой брат, никто из моего окружения у них в подозрении не находится, то есть я абсолютно чист».

Это единственное интервью Довбаша, которое он дал государственному телевидению Белоруссии. Герой эфира несколько раз подчеркнул: к нему нет никаких официальных претензий ни в Бельгии, ни Белоруссии. Правда, за 3,5 минуты беседы у Алексея так и не спросили напрямую: не поддерживаете ли вы ислам экстремистского толка?

Алексей Довбаш: «Это чистой воды клевета, которая свалилась на меня так неожиданно, что не было времени подумать, что будет дальше. Я думаю, я даже до конца не осознал ситуацию эту всю».

Чем была его история на самом деле: недопустимой оплошностью массмедиа или работой на опережение спецслужб, возможно, никогда не станет известно. В любом случае, в этой войне, начатой радикальными исламистами, белорусы уже несут потери. В конце прошлого года, на границе Ирака и Сирии курдское ополчение разгромило отряд боевиков. У одного из погибших нашли документы на имя Дениса Васильева. Обычный эпизод войны, если бы не одно но. Васильев стал первым белорусом, убитым в боях на стороне запрещенной ИГИЛ. В Сирию Васильев приехал Австрии, куда эмигрировал 10 лет назад. Так закончился его путь в Европу, начавшийся в тихом Гродно.