После терактов на экстренной встрече глав МВД в Брюсселе, всё, что решили - пора создать антитеррористический центр ЕС, до сих пор каждая страна действует в одиночку, и сформировать единую базу данных на всех транзитных пассажиров. 

Жан Клод Юнкер, председатель европейской комиссии: «Я уверен, что если бы все страны последовали бы нашим рекомендациям, такой трагической ситуации не было бы. Нам нужна единая база данных пассажиров».

Этот законопроект в Европарламенте обсуждают уже 5 лет, 3 недели назад по нему даже голосовали, то есть уже после бойни в Париже, но еще до терактов в Брюсселе. И большинство депутатов оказались против. 

Ян Филипп Альбрехт, депутат Европарламента от Германии: «В Дании и Франции подобные базы данных есть, у них пилотный проект, и что? Им она не помогает!»

Впервые подобную базу данных создали в Израиле, еще в конце 60-х – начале 70-х, когда палестинские боевики стали регулярно захватывать пассажирские самолеты. Кроме того, в Израиле появились первые антитероористические подразделения, там же - впервые посадили вооруженную охрану на рейсы, а главный аэропорт страны Бен-Гурион превратили в неприступную крепость. За последние 40 лет здесь не произошел ни один теракт, и ни один самолет не был захвачен.

Джо Макнами, исполнительный директор международной организации по защите цифровых прав граждан: «У Европейского руководства нет времени на то, чтобы подождать и посмотреть, что будет дальше. Я имею ввиду, что теракт в Брюсселе был последним предупреждением и властям Бельгии и других стран надо торопиться, потому что будут еще теракты».

Израиль  - вынужденный первопроходец в деле борьбы с террором. Здесь не одна, а несколько спецслужб. По форме видно, что и улицы патрулируют сразу ряд ведомств. Даже в минуты отдыха палец на спусковом крючке. В стране всеобщая воинская повинность, курс молодого бойца проходят и женщины. Ограничивают ли такие меры их права и свободы - вопрос для израильтян риторический.

Яков Кедми, руководитель бюро по связям «Натив» 1992-1999 гг.: «Перефразирую известную фразу - битие определяет сознание, и если они будут учиться медленно, то их будут долго и упорно бить».

Можно упрекнуть амеркианцев в недемократичности, но когда самолеты в сентябре 2001 года уничтожили башни близнецы, разговоры о правах и свободах тут же прекратились и уже через месяц обе палаты Конгресса, при минимальных голосах против приняли так называемый "патриотический акт". Закон, который дал поистине безграничные права спецслужбам.

Дэйв Энтони, советник министра обороны США по программному обеспечению: «Мы говорим, что можем предотвратить любую угрозу, но мы можем выбрать, например, 10 самых опасных направлений и разработать пути решения».

Полицейские на улицах, проверки в метро, в том числе с применением новых анализаторов взрывчатки - это лишь вершина айсберга. Основная работа - в интернете. Бывший агент АНБ Эдвард Сноуден раскрыл масштабы слежки, общественность пороптала, и всё. За 12 лет после 11 сентября по официальным данным предотвратили более 50 терактов. В основном правда, заговоры провоцировали сами спецслужбы, которые подстрекали исламистов на отчаянные шаги, а потом брали их с поличным. Но всё по закону.  "Патриотический акт" до сих пор действует.

Алексей Филатов, вице-президент международной антитеррористической ассоциации ветеранов подразделения "Альфа": «Всегда у палки есть два конца, когда мы много даем свободы, мы в чем-то лишаемся безопасности».

В Турции антитеррористическое законодательство одно из самых жестких в мире. Под него порой подпадают и организаторы акций протеста и даже журналисты, за 25 лет применения свода законов были осуждены 43 тысячи человек. Но закручивание гаек работало до определённого момента. Когда полыхнула арабская весна и Анкара поддержала экстремистов, взрывы стали греметь на улицах крупных городов, а в курдских провинциях - фактически гражданская война. Сейчас Стамбул больше похож на осаждённую крепость. Несмотря на запрет сотрудничать с прессой, вот, что сообщил нам в эксклюзивном интервью сотрудник правоохранительных органов.

Сотрудник полиции Турции: «Я работаю в полиции 10 лет. И последнее время очень строгий контроль в центре города. 9 из 10 человек в районе площади Таксим, например, на самом деле полиция. Продавцы, мойщики. У всех подозрительных тут же проверяем паспорта».

У России свой  опыт борьбы с терроризмом. С середины девяностых. Долгие годы мы были вынуждены лишь реагировать на вызовы. Так после взрывов домов в Москве и Волгодонске в подъездах начали массово ставить металлические двери и домофоны, после Беслана появилась охрана в школах, после Норд Оста - появились досмотры на входе в театры и концертные залы, после Домодедово - на вокзалах и аэропортах появились обязательные рамки.

Валерий Малеванный, писатель, историк спецслужб: «В 2013 году согласно доклада директора ФСБ было предотвращено 359 террористических актов на территории Росиии, а в 2014 уже 400 актов было предотвращено, каждый день было предотвращено по акту».

Наши спецслужбы научились действовать жестко. Представить себе, что блокированные в доме террористы, как это было в Бельгии во время последней спецоперации, куда-то сбегут, у нас практически не возможно.  

Рассказывает житель Махачкалы, дом его соседей захватили в январе 2005 года боевики. Квартал оцепили,  вывели население, попытались  штурмовать, а когда это не получилось - сравняли его с землей.

Гаджимурат Зияутдинов, житель Махачкалы: «Это была такая локальная война, я даже у нас в Дагестане я такой спецоперации даже не помню, все было организовано, даже вертолёты задействованы, тяжелая техника».

Всё это время у западной Европы была передышка от терроризма. Пока не появилась проблема "новых европейцев". 

Михаил Решетников, ректор Восточно-европейского института психоанализа: «Когда эти люди приезжают в свои бывшие метрополии, они говорят это же наша общая страна, мы же ее вместе создавали и здесь все наше».

Вместе с профессором психологии мы пытаемся понять почему появился такой культурный разрыв в Европе, почему мигранты не адаптируются к местным правилам, а требуют их изменения.

Хайтам Аль-Хаддад, представитель исламского шариата в Великобритании: «Мы не должны даже задавать себе вопрос - соответствуют ли наши исламские законы законам Британии, потому что значит, они вот здесь выше нас а мы внизу и должны им соответствовать нет, мы равноправные партнёры».

За столом - радикальные проповедники, некоторые представляют организации, часть из них в России запрещена. Эта встреча в маленьком британском городке Бредфорде может и прошла бы незамеченной, если бы не дата проведения - 13 ноября 2015 года. В этот день Париж содрогнулся от выстрелов и взрывов - более сотни погибших. В театре Батаклан истекали кровью заложники, а здесь со сцены неслось.

Таджи Мустафа, представитель организации «Хизб ут-Тахрир»: «Все благородные ценности которые прописаны в исламе, в Коране, в сунне, могут быть реализованы только в истинном государстве, которое называется хиляфа или халифат».

Моаззам Бегг, глава мусульманской правозащитной организации в Лондоне: «Исламский мир, разъединённый искусственными границами рано или поздно объединиться, будет халифат и это то, к чему верующие должны стремиться».

Большинство этих теоретиков - мигранты во втором, а некоторые даже в третьем поколении. Их родители приехали в Европу после второй мировой войны, когда метрополии распахнули двери, чтобы загладить "комплекс белого колонизатора". Тогда же в моду вошёл термин "мультикультурализм", когда разные культуры должны были мирно жить под одной крышей. Но до сих пор не получается.

Михаил Решетников, ректор Восточно-европейского института психоанализа: «Они вовсе не завидуют нашей цивилизации, они культивируют особый вид призрения к ней, не просто ненависти, а призрении. Вы погрязли в разврате, лжи, двуличности, продажности, наркотиках, алкоголизме в семье и так далее».

С годами разрыв между старыми европейцами и новыми становился всё больше. Западное общество стремительно менялось. Гей-парады, однополые браки, популяризация бородатого певца-трансвестита. Европа как будто нарочно делала всё, чтобы оттолкнуть тех, кто за натуральные ценности. И всё это под лозунгом - борьбы за истинную демократию.  

Михаил Решетников, ректор Восточно-европейского института психоанализа: «К сожалению, мы пока не осознали, что идеалы и ценности демократии девальвировались. Они уже не вызывают того пафоса и того вдохновения, за которое когда-то шли на баррикады и на смерть. Люди все еще повторяют как мантру какую-то «Свобода, равенство, братство», а свободы, равенства, братства в мире не наблюдается».

Сейчас социологи всё убедительней говорят - мультикультурализм мёртв, вместо него в Европе параллельные сообщества. Которые в лучшем случае терпят друг друга, но всё чаще враждуют. Массовые погромы в Париже, Лондоне, Стокгольме - одна из форм противостояния. Когда неудовлетворенная молодежь грабит магазины и жжет машины это ещё полбеды, но когда в дело вступают радикальные теоретики, тут уже один шаг до героизации смертников.