Глубокая кома. Состояние крайне тяжелое. В реанимацию томской больницы пятилетнего Владислава доставили после посещения стоматолога. В тот день он пожаловался бабушке на сильную зубную боль. Евгения Матвеева отвела внука в государственную поликлинику, прием вела Екатерина Степаненко. Через несколько часов к бабушке вышел другой врач - анестезиолог и сообщил ужасную новость.

Евгения Матвеева, родственница Владислава Стрельченко: «Он подошел, сел на корточки возле меня, взял меня за руки. Я обязан вам сказать, я не имею права от вас скрывать. Я говорю: что с моим сыном? У него была остановка сердца. Я говорю. Он дышит, он будет жить».

После общего наркоза у ребенка почти на 6 минут остановилось сердце.

Наталья Стрельченко, мать Владислава Стрельченко: «У него болевой шок, потому что удалил пять зубов. Не один. Она вообще не должна была пять зубов удалять».

Ирина Хамраева, пациентка петербургского института имени Вредена провела в коме полтора месяца. Обратилась к медикам с переломом плеча. Несложная операция стоила 80 тысяч рублей. Ирина согласилась. Уже на столе под ней вспыхнула медицинская простыня. В бессознательном состоянии, с ожогами спины и левого плеча ее доставили в реанимацию 

Владислав Кошелев, сын Ирины Хамраевой: «Виновный, он есть в этой ситуации. Я хотел, чтобы он понес наказание. Ну как так человека взять и отправить на тот свет. Молодого человека. 53 года маме было, ей еще жить и жить».

Юрист клиники уверяет - говорить о вине медиков преждевременно.

Татьяна Епанешникова, юрисконсульт РНИИТО имени Р. Р. Вредена: «Если будет установлена наша вина, мы от нее не собираемся уходить. Мы будем отвечать».

Доказать вину медиков, в принципе, очень сложно. Не все преодолевают это бюрократическое и психологическое испытание. Беременную супругу Арама Мачкаляна из Волгограда, которой вот-вот рожать с подозрением на грипп сначала госпитализировали в обычную больницу. Там у девушки началось сильное кровотечение. Ее сразу перевели в перинатальный центр. Но вместо того, чтобы сделать девушке кесарево сечение, врачи отправили ее обратно со словами - вылечите сначала грипп, а потом возвращайтесь. Причем, обследовать будущую маму на наличие инфекции, по словам отца, никто из медиков не собирался.

Арам Мачкалян, супруг Елены Мачкалян: «Ее переводят с кровотечением, которое усиливается. Я не представляю, не могу представить, как это выразить. Она говорит. С меня, извините за выражение, просто льет».

В городской больнице у Елены начались роды. Девушку отвезли вновь в перинатальный центр. Родных врачи поначалу даже поздравили с рождением малыша, но вскоре сообщили - ребенок мертв. Через 13 дней погибла Елена. Арам уверен – ему не говорят правду. По словам отца, с медицинскими документами явно что-то не так. Сведений о наличии вируса гриппа в организме матери он так и не увидел, а данные гистологии врачи передали следователям только спустя полтора месяца.

Арам Мачкалян, супруг Елены Мачкалян: «У ребенка достаточно одно: поменять легкое. Был вдох и юридически это уже человек живой считается. Ребенок. Это уже две смерти, а если не было вдоха, то мертворожденный. То ответственности никакой не наступает».

Арам считает, виноваты врачи. Беременность протекала нормально, никаких проблем не было. Она каждый день показывала мужу медицинские документы: положительные результаты УЗИ, где сердцебиение ребенка было в норме и выписки из истории болезни. Адвокаты советуют - фотографировать и бережно хранить все медицинские документы, чтобы потом, в случае ошибки доказать вину медика.

Алексей Крюков, адвокат: «У нас граждане не всегда обращаются в государственные учреждения. Они же могут обратиться и в коммерческое лечебное учреждение, а коммерческое лечебное учреждение — это заработок денежных средств и они, естественно, будут защищать своего коллегу, естественно, будут уничтожать свои документы, скрывать все эти факты, чтобы максимум уйти от ответственности».

Игорь Акулин, член одной из рабочих групп при Следственном Комитете уверяет - число преступлений, связанных с врачебными ошибками в нашей стране только растёт. Чаще всех, по его словам, ошибаются гинекологи. В первой тройке также хирурги и педиаторы, далее следуют стоматологи, терапевты и реаниматологи.

Игорь Акулин, заведующий кафедрой организации здравоохранения и медицинского права СПБГУ, доктор медицинских наук: «Ежегодно, где-то около четырехсот дел таких в Санкт-Петербурге, как минимум крупных городах проводятся экспертизы, то до суда доходит не более 10 процентов».

А осуждают за преступления единицы. И приговор чаще всего условный. Самого понятия «Врачебная ошибка» в уголовном кодексе нет. Потому следователям приходится применять разные статьи. Это причинение смерти по неосторожности. Наказание до 3 лет. Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности. Наказание до 10 лет лишения свободы. И халатность. Срок до 7 лет. В следственном комитете предложили узаконить термин «врачебная ошибка» и определить уголовное наказание по этой статье. Кто из врачей допустил ошибку в лечении маленького Владислава будут разбираться следователи. Возбуждено уголовное дело за оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности. Тот самый врач стоматолог продолжает принимать пациентов. От работы его не отстранили, даже на время следствия. Родители Владислава сейчас не отходят от палаты реанимации, надеются, что состояние их малыша улучшится. Но врачи пока не делают никаких прогнозов.