"Урожай и хлеб"

Ника: Добрый день. Как всегда по будням в это время в эфире программа «Открытая студия». Как всегда мы приветствуем вас в прямом эфире в нашей знаменитой Открытой студии в центре Петербурга. Мы сегодня предлагаем вам поговорить о хлебе и об урожае. Скажу честно, что при подготовке к этой программе, какое-то чувство ностальгии нас посетило, потому что многие из нас помнят те времена, когда об урожае, о том, как идет сбор урожая, шли постоянно сюжеты в новостях. Сегодня такое ощущение, что он происходит на чужой другой планете и как-то не волнует нас, сколько там собрали этого зерна, собрали ли и, как повлияло засушливое лето на урожай. Справедливо это или нет, я думаю, мы сегодня затронем это в программе. Давайте поговорим о том, зачем мы собрались. Мы собрались затем, чтобы у высококомпетентных собеседников выяснить следующие вещи: во-первых, насколько хорошо в стране обстоит проблема с хлебом, с зерном, хороший ли урожай и, во-вторых, почему все-таки растут цены. Я хочу напомнить, что проблема роста цен на продовольствие – это вообще мировая сейчас проблема. И в Германии цены на некоторые продовольственные товары подскочили до 50%, мы все видели, что и в Италии призывают бойкотировать и не покупать пиццу и макаронные изделия, пасту знаменитую, потому что она дорожает. Что происходит у нас? Может быть, мы консервативны в этом вопросе?

Я представлю вам наших собеседников в Москве. Это президент Российского зернового союза Аркадий Леонидович Злочевский и генеральный директор акционерного общества «Росмука», президент Российского союза мукомолов и крупяных предприятий Аркадий Иосифович Гуревич. Скажите, говорят, что хлеб дорожает и будет дорожать. Это слухи? Может быть, мы сеем какие-то панические настроения?

Гуревич Аркадий Иосифович: На самом деле, действительно, хлеб дорожает, это факт. Уровень цен на хлеб очень незначительно связан с ростом цен на зерно, который произошел в конце прошлого сельскохозяйственного года и продолжался до вступления в уборку нового урожая. Если в себестоимости муки стоимость зерна составляет порядка 85%, то в стоимости готового печеного хлеба, который продается в розницу, удельный вес зерна составляет всего 17% - 20%. Поэтому сказать, что подорожание зерна не отразилось на цене хлеба, конечно же, нельзя, но вы понимаете, двадцатипроцентная доля и тот рост, который имел место быть, объясняется, помимо роста цен на зерно, ростом цен на все составляющие себестоимости печеного хлеба. И еще одна деталь – это торговая наценка. Она на сегодняшний день, по мнению всех экспертов, за исключением только торговли, высоковата. Да, у нас рыночная экономика, мы все за то, чтобы рынок регулировал все, но, наверное, торговые наценки такого размера, которые у нас имеют место быть, 30%, 35%, 40%, на наш взгляд, это чересчур.

Ника: Прогнозы повышения цен до 40%, скорее всего, будут неправдой? Людям к чему готовиться?

Гуревич Аркадий Иосифович: На наш взгляд, на взгляд наших аналитиков, нет предпосылок для такого роста цен на печеный хлеб. Если только в розничной торговле вдруг еще увеличат, а мы не прогнозируем. Уровень цен зафиксировался, в настоящее время цены не растут, и на наш взгляд, какого-то очень серьезного роста цен не может быть. Может быть, увеличатся на 1%, 2%, 3% до конца года, не более.

Звонок 1: Я звоню из Мурманска. У нас уже хлеб подорожал. С 4 сентября цены на хлеб поднялись на 40-45%. Чем это объяснить?

Гуревич Аркадий Иосифович: Мурманская область – это та зона, где зерно не производится. Это исключительно завозной по зерну регион. В Мурманской области у нас есть прекрасный мукомольный комбинат, оснащенный высокопроизводительным оборудованием, на котором производится первоклассная мука. Но вы сами понимаете, это Север. Там все дороже. В себестоимости зерна, направляемого на помол, в Мурманской области доля железнодорожного тарифа составляет примерно 20-25%. Далеко очень везти. Поэтому те причины, от которых зависит цена на хлеб в европейской зоне России, в Сибири, они не совсем подходят для Мурманска. Если там темпы роста цен более высоки, чем в другой части России, то на наш взгляд, это объясняется теми вещами, о которых я сказал.

Ника: Аркадий Леонидович, скажите, мы сейчас какой урожай едим? Старый доедаем или уже новый?

Злочевский Аркадий Леонидович: Мы уже едим смесь между урожаями, потому что сегодня на мукомоле используется зерно и старого урожая, то, что осталось в запасах, хотя его все меньше и меньше, и, естественно, новый урожай поступает в закрома и идет активно уже в мукомольную промышленность. Поэтому нельзя разделить, что конкретно мы едим. Да и проблема не в этом, на самом деле. Проблема не в том, какого урожая это зерно, проблема в том, что есть общий уровень ценообразования на мировом рынке зерновом, и он практически связал, обычно он разделяет разные урожаи, в период массовой уборки новое зерно всегда бывает дешевле, но это в стандартном варианте. Нынешний сезон необычен, и зерно нового урожая достаточно дорого, цены не обвалились сильно, кстати, для наших крестьян и для российского сельского хозяйства это очень благоприятная ситуация. Она стимулирует расширение производства.

Ника: Аркадий Леонидович, насколько удачен этот год? Лето как-то повлияло на урожай?

Гуревич Аркадий Иосифович: Год нормальный, мы соберем урожай однозначно больше, чем в прошлом году. Это радует. Хотя, первоначально прогнозы были более консервативны, ожидалось, что соберем меньше, чем в прошлом году. Хоть и не сильно, но, тем не менее, меньше. А по факту соберем больше. Но дело не в количестве урожая, нам хватит для того, чтобы обеспечить все потребности страны и в продовольственном, и в фуражном зерне, ресурсов более чем достаточно, еще и на экспорт останется. Вопрос в ценах. Мы следуем за мировым зерновым рынком и, находясь в русле мирового процесса, цены на зерно внутри России достаточно высоки и это, естественно, беспокоит, прежде всего, животноводов, а во вторую очередь, хлебопеков, которые используют цену на зерно, как повод для того, чтобы задрать цены на хлеб. По большому счету надо разделить. Цены на хлеб никогда не следуют за ценами на зерно. Исторически так сложилось. Они всегда ведут себя самостоятельно. Цены на зерно периодически обваливаются, находятся на достаточно низком уровне длительные периоды времени, например, цены на зерно поднимались до 6,5 тысяч рублей в 2004 году, не так давно, а в этом году они поднимались до 6,2 тысяч рублей, то есть даже ниже, чем в 2004-ом. После этого они обваливались в 2004 же году до 3,5 тысяч рублей и колебались вокруг этой планки в течение двух лет. Цены на хлеб в период этого обвала не упали не на копейку. Они выросли на волне роста в 2004 году на 6 рублей за килограмм и так и застряли на этом уровне. Продолжали подниматься плавненько до текущего сезона и в этом сезоне сделали еще резкий скачок. И причина этого роста – разговоры. Чем больше мы будем говорить о том, что цены на хлеб будут расти, тем больше они будут расти. Так работает психология.

Ника: А почему они растут? Они ведь не могут только от слухов расти?

Гуревич Аркадий Иосифович: Конечно, не только от слухов. Просто удобный повод, рост цен на зерно хлебопеки не могут упустить. Цены на хлеб находятся все время под административным давлением. Это происходит на всех уровнях власти, все давят, чтобы цены на хлеб не повышались, а поэтому для хлебопека главная задача взять новую ценовую планку. И все это делается под лозунгом: «Ни шагу назад». Находясь под этим давлением, хлебопек прекрасно понимает, что стоит отступить на шаг назад, уже вернуть будет невозможно этот шажок. Поэтому, как только появляется эта возможность, любой повод для того, чтобы взять новую планку - он её берёт. Сейчас очень удобный повод: цены на зерно. Естественно, это используется для того, чтобы поднять цены на хлеб. Цены на зерно вообще-то падают последние полтора месяца. Новый урожай поступает в закрома, и цены падают во многих регионах. Но это не останавливает цены на хлеб. Обоснованное повышение, если говорить, как в течение года повышались цены, ну, максимум 20%. Это и стоимость зерна, и стоимость остальных ресурсов, скажем, железнодорожный тариф повысился одновременно с 1 января текущего года на 12% с лишним, но это никак не отразилось в ценах на хлеб, потому что повод не удобный. А вот цены на зерно – очень удобный повод и это работает. Мы, к сожалению, не создали правил игры на локальных рынках, пока. Мы ставим этот болезненный и важный вопрос перед правительством. Рынок хлеба очень специфичен, он очень отличается от рынка зерна и муки. Зерно и мука торгуются на федеральном уровне, переводятся между регионами, то есть это оптовый рынок, а рынок хлеба исключительно розничный. Это создает на нем особые правила игры. Представьте, близлежащий хлебный завод поставляет хлеб на конкретный прилавок в булочную или в ассортимент продовольственного магазина, но, во-первых, от любого другого конкурента гораздо дальше везти и это дорого, поэтому не везут, а, во-вторых, в условиях такой монополизации на отдельно взятом прилавке, есть диктат потребительских цен, поскольку потребитель тоже поставлен в эти рамки и не может сам организовать себе конкурентную среду. Ну, не поедет он покупать в соседний район, только потому, что хлеб там на рубль дешевле. Проезд дороже встанет. Бессмысленно. А в результате, на отдельно взятом прилавке нет конкурентной среды. Цивилизованный мир давно научился, как с этим бороться и борется с помощью законодательства, существуют законы о торговле и там предписывается, что, если вы не организовали в рамках одного прилавка конкурентную среду, то вам диктуется торговая наценка. Скажем, не выше 10% - 15% и вы не имеете право больше устанавливать. Если вы хотите устанавливать больше, будьте добры организовать не менее трех поставщиков, и тогда они будут конкурировать между собой ценой и это будет нормальная ситуация. Вступает в силу антимонопольное законодательство, это признается доминированием на отдельном локальном рынке, на отдельном прилавке, и все вытекающие последствия по антимонопольному законодательству вступают в силу. У нас, к сожалению, это не работает.

Звонок 2: Здравствуйте, меня зовут Илья. По профессии я - инженер-технолог хлебобулочной промышленности, работаю начальником пекарного производства. Мое производство находится в торговой сети, напрямую я заказываю сырье для производства, и как раз у нас в августе началось повышение цен на основное сырье для хлеба, то есть на муку. За неделю цена повысилась с 8,5 рублей за 1кг до 11,5 рублей. Поскольку у меня есть свое начальство и определенная окупаемость производства, мы были вынуждены повысить цены на хлеб еще в августе, притом что хлебозаводы, которые представляют свою продукцию у нас в супермаркете, они обещали повысить цены с 1 сентября, и повышение это состоялось. Говорили о том, что повышения хлеба не будет, а сейчас еще ожидается повышение цен, и оно уже произошло на допсырье для производства хлеба, на масложировые продукты, в частности, цена на маргарин для слоеного теста повышается в среднем на 50% за 1кг.

Гуревич Аркадий Иосифович: Про масложировую продукцию говорить мы не станем, но на сегодняшний день уровень цен на зерно не только стабилизировался, но и происходит некоторое снижение. Рынок насыщен сегодня зерном. Цены на зерно имеют сезонные колебания. Исчерпание ресурсов произойдёт к концу сельскохозяйственного года, а это июнь 2008 года, то есть где-то в апреле или мае зерно будет понемногу дорожать, соответственно, будет дорожать мука и, естественно, в какой-то части это коснется хлебопеков. Но таких повышений, о которых вы сказали - 40%, быть не должно. Легко посчитать, как складывается себестоимость хлебобулочных изделий на хлебозаводах, мы увидим, что в себестоимости хлебобулочных изделий стоимость муки составляет не более 40%.

Ника: Представлю вам еще одного собеседника в Открытой студии в Волгограде это фермер Николай Николаевич Олейников. Я так поняла, что из 10 лет занятия фермерством вы только последние годы занялись выращиванием зерна и как-то не счастливы, не рады тому, что происходит. Что у вас происходит?

Олейников Николай Николаевич: Мне понравился вопрос, который вы задали раньше, из какого зерна выпекается хлеб. Так вот мы еще не косили в области, а цены уже были подняты, кому-то это надо было у нас в стране. Мы надеялись на помощь правительства, которую на сегодняшний день ожидаем. Потому что случилось так, что те крестьянские хозяйства и коллективные, которые были застрахованы, они могут не получить то, что обещает правительство по линии МЧС. Нам говорили: «Страхуйтесь, вам все убытки возместят страховые компании». А получается так, что тот, кто был застрахован, ничего не получит, а те, кто не был застрахован, они получат сполна от государства по линии МЧС.

Ника: Скажите, а вы кредиты брали? Вы еще должны банкам каким-нибудь? Какие у вас финансовые обязательства?

Олейников Николай Николаевич: Да, в принципе, такие крупные хозяйства, как наше, многие берут кредиты до 50 миллионов, и сейчас у нас стоит вопрос, как их гасить. Мы просили правительство о помощи. Очень тяжело будет выживать, особенно мелким хозяйствам в нашей области.

Злочевский Аркадий Леонидович: Ситуация со страхованием, действительно, не простая. Пока система у нас не выстроена, мы давно беседуем на эту тему и с Минсельхозом, и с Правительством и считаем, что надо убрать элементы монополии на рынке страхования, которые присутствуют там. У нас доминирует одна единственная страховая компания в сельхозстраховании, в страховании самих посевов, а надо создать конкурентную среду, тогда будут более комфортные условия для крестьян и для фермеров, которые выращивают зерно. А с точки зрения того, что компенсирует по линии МЧС правительство, да, это есть, по погибшим посевам, и это касается в текущем сезоне ряда российских регионов. Прежде всего, Волгограда, Ростова, Липецка, тех, что затронуты засухой. Надо понимать, что главную скрипку играют региональные власти. Федеральная власть выделяет эти деньги в рамках трансфертов регионам, и дальше распределение уже непосредственно по крестьянам осуществляется самими региональными властями, поэтому надо беседовать и договариваться с ними о том, чтобы выплатили на конкретное хозяйство конкретному фермеру за эти погибшие посевы. А в правилах этого страхования нет никакой зависимости от того, застраховал фермер в рамках коммерческого страхования свои посевы или нет. Если погибло, значит имеет право получить компенсацию от государства в рамках этих трансфертов и надо добиваться. Если есть проблемы, обращайтесь к нам, будем помогать.

Ника: Николай Николаевич, вы удовлетворены?

Олейников Николай Николаевич: Трудно верить, но хотелось бы, чтобы все застрахованные хозяйства получили также по этой линии.

Ника: Но вам президент Российского зернового союза говорит: «Если будут проблемы – обращайтесь». Я вам советую воспользоваться этим приглашением, данным в прямом эфире, но я хочу уточнить, вы, когда решили заниматься выращиванием зерна, вы думали, что это какой-то более прибыльный бизнес?

Олейников Николай Николаевич: Зерновой бизнес прибыльный, но как приходит весна, мы не знаем, что сеять, потому что у нас рынка зерна нет. Мы собрали урожай, а куда его деть? 1–2 фирмы приезжие покупают. Надо вернуться к 1994–95 годам по закупкам, а то ни один крестьянин в России не знает, что надо сеять, что выращивать и в каких объемах. Нет ни плана, ни закупок. Сколько сможешь, столько и вырасти, а куда деть?

Ника: Возможно ли создание планов на уровне государства, потому что ситуация странная? То ли морковку сеять, то ли зерновые.

Злочевский Аркадий Леонидович: На самом деле, в большей части стран это делается. Есть некая рекомендация от лица правительства в отношении посевов, обычно этим занимается министерство сельского хозяйства, это прямая государственная функция - расчертить, что будет востребовано в следующем сезоне и составить некий план посевов по регионам, по хозяйствам и т.д. То есть дать какие-то ориентиры. У нас пока эта система не выстроена вообще. У нас регулирует рынок и получатся то густо, то пусто. Как с рожью у нас случилось. У нас в один сезон собрали слишком много, цены обвалились, девать было некуда, в результате никто не посеял. На следующий сезон получили дефицит, вплоть до того, что везли по импорту из Германии. Но это не нормально, притом, что у нас потенциал для производства ржи колоссальный. Так шарахаемся из стороны в сторону, когда нет четких ориентиров и не понятно крестьянам самим, что им сеять и в каких количествах, по каким культурам какие площади занимать. Нужна система регулирования посевов.

Ника: А эта инициатива должна исходить от министерства или вы можете выступить с такой инициативой, или Дума?

Злочевский Аркадий Леонидович: Мы давно выступаем с такой инициативой и настаиваем на том, чтобы такая система была создана. Просто она стоит денег, а в государственном бюджете этих денег не заложено вообще. В Америке регулируют посевы таким образом, что платят фермерам от лица государства. Минсельхоз выплачивает деньги фермерам за то, чтобы они оставляли под парами какие-то земли, чтоб накапливали плодородие и платят за гектар посевов конкретных культур. Скажем, простимулирована кукуруза, значит, они за каждый гектар кукурузы выплачивают фермерам определенные деньги. Мы даже не говорим о том, что нам надо деньги выделять на это дело, говорим, хотя бы дайте ориентиры и сформируйте госзаказ, гарантируйте, что вы купите.

Ника: Николай Николаевич, скажите, региональные власти вам чем-то помогают? Вы можете прийти к ним, потому что в разных вопросах власть есть власть?

Олейников Николай Николаевич: В принципе, помощь оказывается в тех объемах, в которых позволяет областной бюджет.

Ника: Вам конкретно они могут помочь?

Олейников Николай Николаевич: Трудно сказать. Персонально тут ничего не делается, делается всей категории производителей. Засуха накрыла всех.

Ника: Но уже конец сентября, то есть пока еще не понятно, будет помощь или нет?

Олейников Николай Николаевич: Пока вопрос еще не решен.

Улица Петербург: Меня очень волнует подорожание хлеба. Для меня это жизненно важный вопрос, потому что я видела всё маленькая еще. Когда этого хлеба не было, и за хлеб жизнь отдавали, он был на вес золота, и это очень важно для меня. Я знаю, что хлеб стратегический запас нашего государства, почему государство не контролирует эти цены?

Ника: Вообще роль государства, какова? Капитализм капитализмом, бизнес бизнесом, сами фермеры думают, что здесь посадить, что там, вырастет – не вырастет, и кому это будет надо. Побольше о роли государства, о его влиянии на цены, на закупки, на какие-то главные решения. Эта роль велика сегодня?

Злочевский Аркадий Леонидович: Знаете, то, что сейчас уважаемая ленинградка произнесла – это понятно. Это память, народная память о блокадных временах, о том, что испытали и пережили. Но, во-первых, я хочу успокоить, в любом случае, при любом ценовом раскладе у нас ресурсов больше, чем достаточно. Ни о каком дефиците, голоде речь не идёт в принципе, поэтому не надо волноваться на эту тему. Вопрос ценообразования лежит совсем в другой плоскости и если говорить о том, насколько затрагивает население рост цен на хлеб, то давайте не создавать мифов и не накручивать эту тему, не создавать психоза из нее. В потребительской корзине расходы на хлеб составляют 2,3% всего-навсего. Мы на мясо сегодня тратим 6% - 7%, а на хлеб меньше гораздо. Идет сокращение потребления хлеба и, если говорить о стоимости буханки непосредственно на прилавке, то наша стоимость даст фору в разы европейской, американской и т.д. У нас хлеб в 2 – 3 раза дешевле. Другой вопрос, что это удорожание задевает больно, прежде всего, малоимущие слои населения, тех, у кого денег в кармане мало. И это является проблемой для них, не сама стоимость хлеба на прилавке. Надо бы государству переориентировать политику на хлебном рынке на поддержку малоимущего кармана. Компенсировать удорожание стоимости хлеба непосредственно, адресно этому малоимущему карману. Это гораздо дешевле с точки зрения затрат государственных и с точки зрения действительно болезненных проблем малоимущего населения. Рост стоимости хлеба за 2004 год составил 6 рублей, и что бы стоило государству компенсировать эти 6 рублей всей категории малоимущих, определенной ЖКХ. На самом деле, совсем не большие деньги, 4,6 миллиарда рублей вся цена вопроса. Если у нас стабфонд измеряется в триллионах, то выделить 4,6 миллиона рублей на компенсацию роста стоимости хлеба не проблема для государства.

Ника: Ну, да. Но мы можем предположить, если с этим предложением выйти в Думу, что начнется, правда?

Злочевский Аркадий Леонидович: Да. Мы больше политизируем вопрос.

Ника: К нам по телефону подключился эксперт, это первый заместитель председателя Комитета экономического развития промышленной политики и торговли Санкт-Петербурга Николай Александрович Архипов. Николай Александрович, мы здесь говорим о поддержке региональных властей или о роли региональных властей. В Петербурге есть какая-то специальная программа, удерживающая удорожание хлеба, если это возможно?

Архипов Николай Александрович: Да, в Петербурге она существует уже не первый год. Мы уже второй раз заключили соглашение с нашими сетями и хлебопроизводителями, поэтому правительство и Комитет экономического развития контролируют ситуацию полностью на рынке Санкт-Петербурга и повышения цен на хлеб не будет вообще.

Ника: Сколько же денег из бюджета вам придется потратить?

Архипов Николай Александрович: Дело в том, что я имею в виду социальные сорта хлеба, которые на сегодняшний день определены соглашением. Деньги из бюджета выделила непосредственно Валентина Ивановна, и было закуплено дополнительно зерно в начале сентября, поэтому мы контролируем ситуацию на рынке.

Интернет-вопрос: Кто должен регулировать цены на жизненно важные продукты, например, на хлеб и молоко? Рынок или государство?

Интернет-вопрос: Огласите долю импортного зерна в России.

Гуревич Аркадий Иосифович: В социалистические времена в Российскую Федерацию ежегодно ввозилось до 20 миллионов тонн зерна. Производилось в среднем 104 миллиона тонн в России и еще до 20 миллионов тонн зерна ввозили, в основном фуражного. Животноводство и птицеводство тогда развивались высокими темпами, своего фуража не хватало, и зерно ввозилось. Сегодня ситуация прямо противоположная. РФ является одним из крупнейших экспортеров зерна. В Россию если и ввозится зерно, то это в основном приграничная торговля с Казахстаном. Завозится примерно полтора миллиона тонн зерна, не более. Но не потому, что у нас своего зерна не хватает, а из-за транспортной составляющей. Зачастую, удобнее ввезти зерно в Россию из Казахстана. А в прошлом году экспортировались из РФ пшеница и ячмень в объеме около 13 миллионов тонн зерна. Поэтому вопрос о том, что в нашей потребительской корзине велика доля импортного зерна – это не совсем верно.

Ника: Аркадий Иосифович, мне кажется, что только в предвыборную кампанию цены могут быть сдержаны. Правда?

Гуревич Аркадий Иосифович: Да. На наш взгляд, конечно, не нужно этот вопрос политизировать. Но хотелось бы добавить. Когда фермер из Волгограда ставил вопросы о государственном регулировании сельскохозяйственного производства и, в частности, зерна, то следует сказать, что в начале 90-х годов в РФ был принят Закон о зерне. В нем были определены все основные параметры организации государственного регулирования, начиная от производства зерна, кончая его переработкой и реализацией по соответствующим каналам. Если этот Закон реанимировать…

Ника: А что, он умер сам собой?

Гуревич Аркадий Иосифович: Он умер сам собой. Прежде всего, он умер тогда, когда родился, в силу того, что в то время в стране не было денег для реализации этого Закона. Этот Закон предполагал государственное субсидирование тех или иных направлений. На Западе существуют такие программы, и этот Закон предполагал подобного рода действия в РФ, но вы сами знаете, какая экономическая ситуация была в стране и, естественно, достичь этого было никак нельзя. Сегодня, по-моему, все условия есть. Наверное, этот закон нужно поднять, провести его ревизию, привести в соответствие с современным состоянием рынка, экономики страны и, наверное, он вполне мог бы начать работать, что пошло бы на благо и зернопроизводителям, и фермерам, и людям, которые работают в перерабатывающей промышленности, и тем людям, которые занимаются выпечкой хлеба.

Звонок 3: Тут такая беда. Ваш собеседник говорит, что, в принципе, удорожание цен на хлеб не повлияет. Как не повлияет, если в среднем у вас там, на западе, то есть в Московской, в Ленинградской областях заработная плата составляет где-то 16–20 тысяч рублей, у нас же в среднем 5–6 тысяч. Тем более, сейчас дальневосточных нам не платят, северных тоже не платят, а цены у нас идут как дальневосточные, как северные, то есть с наценками. У нас хлеб 16 рублей в магазине. Я получаю 9600. Мне надо заплатить за квартиру в пределах трех тысяч, плюс свет, газ и все прочее.

Ника: как вы считаете, государство должно заниматься этим вопросом? В конце концов, бизнес есть бизнес. У нас не государственные пекарни, не государственные поля теперь…

Звонок 3: Вот. Я хотел задать вопрос, почему угробили государственные хлебозаводы? У нас на Дальнем Востоке сейчас их нет, сейчас только частные предприниматели. Был хороший хлебозавод Биробиджанский, выпускал качественный и очень вкусный хлеб.

Злочевский Аркадий Леонидович: Как раз очень показательный звонок. Так люди понимают на местах, что государственные активы, государственная собственность – это решение проблем. Но мы знаем совершенно четко, что был бы он государственным – цены были бы еще выше. Нужна конкуренция для того, чтобы цены снижались. Другого человечество пока еще не придумало. Либо жесткое регулирование, нормирование со стороны государства. Я говорил об этой проблеме. Жесткое регулирование связано с затратами. Другого выхода нет. Как вы можете понизить цены на хлеб приказным порядком? Это значит, что вы должны либо хлебопеку доплатить из госбюджета, либо волевым порядком просто его поставить в условия невыгодности производства, при котором он загнется через какое-то время, и мы просто лишимся этого производства. Другого способа нет. Я как раз говорю о том, что не надо эти деньги тратить на то, чтоб понижать цены на хлеб. Дайте конкретному сварщику эти деньги. Отдайте. И ему не будет больно от удорожания этих цен. Как раз проблема в том, что у него денег в кармане очень мало, а не в ценах на хлеб проблема. Надо повысить его составляющую в кармане. Всё.

Звонок 4: Мне кажется, мы занимаемся одними разговорами. У нас в Ставрополе сколько в этом году хлеба накосили. Хлеб плохой. Хлеб по 9–10 рублей. У нас средняя заработная плата от 1500 до 3000 рублей. И работы нет. Это что такое?

Ника: Вы сказали, что много хлеба. Много хлеба что? Собрали?

Звонок 4: Ну, хлеба мы собрали больше 7 миллионов в этом году. Почему тогда повышаются цены?

Ника: А почему вы говорите, что хлеб плохой? Уже в магазинах плохой?

Звонок 4: Пекут неизвестно из чего. Понимаете, хлеб на месте уже снимается с зерна, с полей должен быть хлеб вкусный. Плохой хлеб. И дорогой. Что выдумывать? Зачем мне нужна эта какая-то прибыль, какие-то добавки от государства, дайте мне пенсию 10 000 рублей!

Гуревич Аркадий Иосифович: Я с жительницей Ставрополя, в принципе, согласен насчет того, что, действительно, в Ставропольском крае, нашей житнице, выращиваются самые лучшие пшеницы, но так жизнь у нас сейчас устроена, что хлеб оказался без надзора со стороны государства. После ликвидации государственной хлебной инспекции, такой орган был, контроля внутри страны за всей цепочкой от тока до прилавка, на который приходит печеный хлеб, нет, и Российский союз мукомолов очень обеспокоен этой ситуацией. Мы не раз выходили в правительство России по этому вопросу, обращали внимание на необходимость усиления контроля за всем, что происходит в этой цепи. В первую очередь, нас волнует то, что у нас на рынке функционирует и продается примерно 30% хлеба, муки, которые выработаны неизвестно кем и неизвестно из чего.

Ника: То есть, есть паленая водка, а есть паленый хлеб?

Гуревич Аркадий Иосифович: Совершенно верно. Примерно треть всей продукции контрафактная, как сегодня принято говорить. И вот контроля входного за качеством зерна на эти маленькие мельничушки и выходного контроля за качеством муки с этих мельничушек, входного контроля за качеством муки на хлебозаводы и выходного контроля за качеством печеного хлеба, к сожалению, сейчас в стране не существует. Роспотребнадзор не успевает и не в состоянии проконтролировать все эти вещи.