Людмила Никитенко, мать Максима Никитенко: «2 мая в доме профсоюзов был зверски убит мой сын – Никитенко Максим, одессит».

Мария Симикчи, активист Антимайдана: «Друг мой тоже упал. Я его пыталась спасти, но он прямо умер у меня на руках».

Игорь Немодруг, активист Антимайдана, военнослужащий армии ДНР: «Люди наши выпрыгивали из окона и их добивали прутьями».

Алексей Албу, депутат Одесского областного совета 2010-2014 гг.: «Начали бить палками, там мне разбили голову, я упал».

Алексей Ивакин, активист Антимайдана, писатель, историк: «Голос слышно было на украинском: а нехай горят, це москаляки».

Прошло 2 года, но это тот случай, когда время не лечит. Официальные цифры – 48 погибших, 226 раненых не изменились с 2014-го. И до сих пор в разных городах и странах – тысячи людей каждый день вспоминают огненное  зарево 2-го мая.  

Людмила Никитенко, мать Максима Никитенко: «Я вам могу одно сказать: это было устрашение для Одессы».

Людмила Васильевна -  одна из немногих в Одессе, кто сейчас не опасается говорить с российскими журналистами. На Украине, таких как она, убитых горем матерей, давно перестали слышать. За 2 года в деле о гибели сына – никаких подвижек. Пару дней назад ее опять вызывали следователи, чтобы сообщить: процессуальные действия продлены в очередной раз.

Людмила Никитенко, мать Максима Никитенко: «Нам матерям до сих пор не сделали повторной экспертизы: каким же газом людей травили. До сих пор никто ничего не предоставил».

Он любил футбол и мотоциклы, работал электриком, мечтал о семье. Вроде бы обычный парень, но было в его характере что-то, что заставило вечером 2-го марта прийти на Куликово поле. Защищать стариков и женщин. Это видео с телефона Максима – его последние секунды.  Видно, как в окно одной из комнат дома профсоюзов влетает коктейль молотова. Запись обрывается. Через мгновение на ее сына – нападут неонацисты и сбросят с 5-го этажа в проем лестницы. 

Людмила Никитенко, мать Максима Никитенко: «Когда я читала уголовное производство по МЧС, там внутри дома профсоюзов люди не сгорели, их сначала убивали, а потом сжигали на первом этаже».

Среди очевидцев, которые с безмолвным ужасом следили за гибелью своих соотечественников, была и Мария Симикчи. Известный в Одессе активист левого движения. Она выжила только потому, что за пару минут до начала штурма дома профсоюзов товарищи отправили ее за лекарствами для раненых

Мария Симикчи, активист Антимайдана: «Я купила там медикаменты, вернулась, там все горело, в пыли было. Наблюдала за тем, как люди с окон падают».

Дом профсоюзов еще догорал, а за такими как она – идейными противниками киевского режима – уже начали охоту. Несколько дней, словно подпольщики  в 1941-м, они прятались по конспиративным квартирам. Накануне 9-го мая стало известно: арест – вопрос ближайших часов. Мария успела – уехать в Крым. Сейчас в Симферополе у нее есть работа  – на местном телевидении, все вроде бы наладилось. Но ужас Одесской Хатыни – с ней навсегда. 2-го мая 14-го года Марии было всего 20 лет. 

Мария Симикчи, активист Антимайдана: «Очень страшно было до сих пор волнения есть, жалко так получилось, очень много друзей погибло, и мы не можем себя оправдать».

Мужчина в белой рубашке на этих кадрах –  бывший начальник Марии. На тот момент – одесский депутат Алексей Албу. Коридор позора – так у украинских наци называлось безжалостное избиение спасшихся. Албу повезло – его узнали, человек все-таки в городе известный. 

Алексей Албу, депутат Одесского областного совета 2010-2014 гг.: «Я хочу сказать спасибо двум милиционерам. Они развернулись и нарыли мою голову щитами. То есть били, но удары приходились сюда на руки и по ногам, но голова была закрыта. Если бы не они, может я бы с вами и не разговаривал сегодня».

Умереть он мог несколько раз за эти 2 часа в доме профсоюзов. Слезоточивый газ, ядовитый дым от горящей пластиковой обшивки стен, стрельба с улицы. И наконец, группы зачистки из отборных боевиков Майдана. Которые методично добивали выживших.

Алексей Албу, депутат Одесского областного совета 2010-2014 гг.: «Человек, который стоял рядом, я его на тот момент не знал. Потом мы уже познакомились. Это Игорь Немодрук, он сейчас воюет в ДНР. У него пехотная лопатка, он бросил эту пехотную лопатку одному из нападающих в пах».

Его спаситель и эту сцену описал в своей книге. «Поле Куликово» - почти поминутная хроника кровавого ужаса Дома Профсоюзов. В прошлом году повесть представили в Донецке. Автор - Игорь Немодрук теперь боец армии ДНР. Как и многие, после 2-го мая он уехал на Донбасс. Запугать тех, кто считает киевскую власть – хунтой,  у украинских наци так не получилось. Напротив, позывной Одесса – один из самых распространенных в ополчении.

Игорь Немодрук, активист Антимайдана, военнослужащий армии ДНР: «Там жить тошно было под фашистами. Хочется бороться, а бороться там возможности не было, не было оружия, серьезной организации, я решил, что я лучше здесь останусь».

Сама Одесса второе мая 2016-го встретила под дулами автоматов. Несколько тысяч бойцов Нацгвардии, броневики, карательные отряды националистов. Но сотни людей все нашли мужество прийти на Куликово поле, чтобы молча возложить цветы к полицейскому оцеплению. На саму площадь так никого и не пустили. Те слова правды, которые сейчас смертельно опасно произносить не только в Одессе, но и в других украинских городах все же были произнесены вслух. В нескольких регионах  России  прошли траурные акции, на которых сотни людей проскандировали: мы помним. В толпе за броским транспарантом его и заметить-то сложно. Алексей Ивакин – привык держаться в тени. Свою правду  на митинге у украинского диппредставительства он скажет позже, когда закончатся громкие выступления.

Алексей Ивакин, активист Антимайдана, писатель: «Мы вернемся, я клянусь вам, что мы вернемся и молитесь, чтобы это произошло не так быстро, как нам хочется».

Теперь он кочует по городам России. Одесское СБУ подозревает Ивакина в терроризме. Все потому, что он был одним из заметных активистов Антимайдана. Утром второго мая Алексей следил за тем, как в городе высаживаются радикалы из Киева и Харькова. Больше 3 тысяч человек – все они якобы приехали на матч Черноморец-Металлист.

Алексей Ивакин, активист Антимайдана, писатель: «Разве на  матч ходят со щитами милицейскими, в касках и с огнестрельным оружием. Ну конечно не ходят. Сотник Микола он же не одессит. Откуда он там взялся с пистолетом? Он на матч ходил».

Сотник Микола – один из ключевых подозреваемых в организации убийств на Куликовом поле. В Одессе он появился загодя, еще в середине апреля. И начал организовывать в городе сеть блокпостов. За несколько дней до 2-го мая один из ключевых киевских силовиков – на тот момент глава СНБО Андрей Парубий навестил лагерь радикалов. Видимо, это была инспекционная поездка. Когда киевские власти убедились – к погромам все готово – Микола получил команду – фас. 

Сотник Микола: «Подошли, кинули, отошли. Все взяли по камню, одесситы».

Это улица Греческая –  самое начало столкновений. Уже вскоре красивые украинские девушки начнут разливать коктейли молотова, потом толпа ринется к дому профсоюзов. Убивать. А сотник Микола будет лично стрелять из пистолета по пытающимся спастись из Дома профсоюзов. Среди радикалов активисты одесской дружины опознают бойцов 21-й сотни майдана, радикалов из правого сектора. Что случится потом – знают все. Через несколько дней после трагедии, Ивакин начнет свой подсчет жертв трагедии 2-го мая. Расспросы врачей, неформальные и официальные беседы с милицией выведут на шокирующую цифру – 397 человек. Она в 8 раз выше той, что придерживается официальное следствие  

Алексей Ивакин, активист Антимайдана, писатель: «Никто никогда не задавался вопросом отсроченных смертей, которые произошли позже. Многие люди получали неизлечимые в дальнейшем заболевания, которые в условиях развала украинского здравоохранения, они смертельны».

В их смерти виновно – тогдашнее руководство Украины – в этом не сомневаются родные жертв трагедии второго мая. Глава СНБО Парубий, и.о. президента Турчинов, губернатор Одесской области Немировский: только их вмешательство объясняет, например, странное поведение милиции, которая получила прямой приказ бездействовать. Дальнейший ход следствия только укрепляет эти подозрения.

Алексей Албу, депутат Одесского областного совета 2010-2014 гг.: «Власть она сама является заказчиком и организатором массового убийства, поэтому расследовать против себя она никогда не будет. Настоящее расследование возможно только после смены власти и наша задача побыстрее ее сменить».

Сейчас по делу о беспорядках 2-го мая проходят 2 десятка человек, среди них всего 1 сторонник  Евромайдана. Сам процесс тянется уже второй год. 

Игорь Мефёдов, отец Евгения Мефёдова: «Женя туда приехал в 2013 году просто жить. Купил себе квартиру с видом на море, хотел жить возле моря».

Евгений Мефедов – один из двух россиян, которые сейчас под арестом. По сути второй год он сидит только за то, что является гражданином России. Оперативники СБУ пытались выбить у просто таксиста признание – будто это именно он и организовывал все одесские беспорядки. Не вышло.

Игорь Мефёдов, отец Евгения Мефёдова: «Обвинение, кроме того, что у него нашли камуфляжную форму одежды, жесткий диск, на котором нету ничего, никаких доказательств, вины больше ему ничего предъявить не могут».

В тюрьме Евгений Мефедов пытался вскрыть себе вены, а месяц назад объявил голодовку : единственный доступный ему способ протеста в нынешней так стремящейся в Европу Украины. Матери погибших в Доме профсоюзов активистов еще пытаются добиться справедливости, действуя по закону.

Людмила Никитенко, мать Максима Никитенко: «Наших детей убивали, и мы матери невинно убиенных детей, пока живы, будем постоянно приходить в следственное управление, писать в ООН. Я надеюсь, мы доживем до международного трибунала».

Верховный комиссариат ООН и совет Европы в специальных докладах уже признали: власти Украины не обеспечили независимого расследования трагедии 2-го мая. Киев упорно молчит. Словно издеваясь, следствие только месяц назад изъяло записи с камер наблюдения, установленных на фасаде дома профсоюзов. Одесса – терпит. С 8 мая в городе введено очередное усиление: блокпосты на въезде, тотальный досмотр транспорта. Уже объявлено: возложить  цветы к мемориалам Великой Отечественной разрешат только тем, кто прошел фильтрационные пункты полиции. Люди в форме проверят, соблюдают ли граждан закон о декоммунизации. Пятиконечная звезда, серп и молот – теперь на Незалежной под запретом. А значит, впервые после 1945-го годовщину разгрома нацистской Германии город-герой отметит без Знамени Победы.