Место, где заканчивается Германия и начинается Ямель. Государство в государстве, а точнее – «неонацистская империя»: «свободная, социальная, национальная!», как следует из таблички на въезде. Возрождающийся «Третий Рейх» размером с деревню. У приезжающих сюда чужаков есть всего несколько минут, прежде чем к их головам приставят ствол охотничьего ружья.

Местный житель: «Эй! Вырубай свою чёртову камеру!»

А ведь с виду – эта община самая обычная, каких в Германии тысячи: женщины копаются в огородах, дети ходят в школу, у мужиков – тяжелый физический труд. Но стоит только оглядеться, и жизнь в этой немецкой глубинке, чье население сплошь бритоголовое, не покажется такой уж безобидной. Здесь празднуют дни рождения нацистских преступников, для жарки мяса используют мангал с надписью «Счастливого Холокоста» и пользуются единственным дорожным знаком, который указывает на излюбленное направление обитателей Ямеля – родной город Адольфа Гитлера.

Местный житель: «Кто вам разрешил нас снимать?! Эй, если я увижу это по долбанному ящику, то вам конец! Ты понял?! Вам конец! У вас все дома?! Кто позволил вам сюда приехать?! Быстро проваливайте из нашей деревни!»

Интонации своего бессмертного фюрера неонацисты взяли, точно как под копирку. Кровавое шествие их кумиров – национал-социалистов, как известно, тоже зарождалось в обычной пивной. Хотя, конечно, идеологической столицей была не какая-нибудь деревня на окраине страны, а крупный город Нюрнберг, в котором злодеяниям гитлеровцев было положено начало, и в котором им пришёл неминуемый конец.

История, как известно, повернулась против них. Здесь же, в Нюрнберге, после окончания войны, фашисты предстали перед лицом своих же преступлений во время знаменитого Нюрнбергского трибунала, который связывали тогда с «окончательным разгромом нацизма». Сегодня создаётся другое впечатление: достижения «процесса века» начинают обесцениваться.

Протоиерей Пётр Пахолков, настоятель Храма равноапостольного Великого князя Владимира в Берлине: «Вот такая листовка лежит у нас в почтовом ящике: «Нет – православной церкви в Марцане, деревне геллера».

«Деревня геллера» или по-немецки Hellerdorf – неблагополучный, а сегодня еще и густонаселенный мигрантами, район на востоке Берлина. Он стал благодатной почвой для зарождения «неонацистских движений». Одно из них под названием «Легион Кёнигсберга» второй месяц терроризирует отстроенный здесь недавно русский православный храм: его территорию забрасывают петардами и устрашающими листовками.

Протоиерей Пётр Пахолков, настоятель Храма равноапостольного Великого князя Владимира в Берлине: «Здесь с флагом шли молодые ребята, с флагом неонацистским. Листовку бросили прямо в почтовый ящик».

Виталий Чащухин, корреспондент: «И что в этой листовке?»

Протоиерей Пётр Пахолков, настоятель Храма равноапостольного Великого князя Владимира в Берлине: «В листовке пишут стихотворение на английском языке – «Гимн Сатане».

Виталий Чащухин, корреспондент: «Что это за знак?»

Протоиерей Пётр Пахолков, настоятель Храма равноапостольного великого князя Владимира в Берлине: «Это знак сатанистов, пентаграмма».

Полиция Берлина называет подобные инциденты малозначительными – мелкое хулиганство. Официальная статистика, между тем, фиксирует тревожные цифры: за двадцать лет, с начала 1990-х, ультраправые убили полторы сотни человек, а теперь счёт их нападениям идёт на тысячи ежегодно. Вот и семейная пара из Ямеля Хорст и Биргит Ломейер называют себя «единственными выжившими» в этой охваченной неонацистами «деревне ужасов». Остальным попросту пришлось бросать свои дома и убегать, когда местные земли стали захватывать «наследники Гитлера».

Хорст Ломейер, местный житель: «Они тут ходят выбритыми наголо, в черных сапогах и кожаных куртках, охотно демонстрируя приверженность к фашистской идеологии».

Виталий Чащухин, корреспондент: «Вы рассказываете это почти шепотом, вы боитесь этих людей?»

Хорст Ломейер, местный житель: «Было бы неправильно сказать, что мы такие смелые – конечно, мы боимся! Но наша активность в борьбе с ними дала результат. Мы писали журналистам, политикам, и в итоге было запрещено выдавать новую землю под аренду в нашей деревне, чтобы избежать очередного наплыва нацистов».

Но в этих восточных германских землях неонацисты уже сами становятся политиками. Их представители не просто рвутся во власть, а врываются в неё. И те, кто должен был не допустить этого, теперь разводят руками, признавая фиаско своей демократии. Бургомистр региона, в который входит деревня Ямель, вынужден отныне считаться с таким электоратом.

Уве Вандель, бургомистр региона Гэгелоу: «За этим, скорее всего, стоят люди, которые обладают большими финансами и являются сторонниками определённых идеологий. Я не думаю, что проблему правых радикалов можно решить. Правый спектр всегда будет существовать, так же как и левый. Я думаю, Германия может жить с 3-4 процентами правых. Крепкое демократическое общество должно с этим справиться. Бороться с этим нет смысла».

Немецкий скульптор Оттмар Херль всё-таки пытается с этим бороться с помощью своего провокационного творчества. Он «наплодил» для Германии уже целую армию «зигующих гномов», которая должна бы пристыдить немцев...

Оттмар Хёрль, скульптор: «Этот гномик с поднятой рукой – невероятный провокатор. Его зовут «Отравленный», вот здесь соответствующая надпись. Идеологически отравленный. Немцы до сих пор должны стыдиться национал-социализма, и я не случайно использовал этот образ. Ведь гномы – слабоумные существа».

Указывает Хёрль и на «слабоумие» в законах. Прямиком из его Интернет-магазина в германском Нюрнберге «зигующие гномы» разлетаются по всему свету, от 50 евро за штуку. И ни разу его аполитичное творчество не подпадало под запрет.

Виталий Чащухин, корреспондент: «То есть вы хотите сказать, что если я куплю такого гномика, то у меня не будет никаких проблем с полицией?»

Оттмар Хёрль, скульптор: «Совершенно никаких. Когда я только начал их лепить и выставлять, ко мне, конечно, приходили с вопросами. Следствие шло две недели и пришло к выводу, что «зигующий гном» не является предметом разжигания розни. Вот если бы он еще выкрикивал национал-социалистические лозунги – другое дело! Остаётся только смеяться над такой логикой, что, надеюсь, и делают мои покупатели».

Лозунги и нацистская свастика – вот и всё табу. Остальное романтизировано донельзя и продаётся на рынках даже в центре Берлина. Нацистская старина в цене.

Виталий Чащухин, корреспондент: «Чей это портрет на циферблате часов?»

Продавец: «А вы как будто не знаете».

Виталий Чащухин, корреспондент: «Гитлер?»

Продавец: «Да».

Виталий Чащухин, корреспондент: «Разве это не запрещено?»

Продавец: «Конечно, нет! Здесь же нет свастики».

Виталий Чащухин, корреспондент: «Эти солдатики в нацистской форме не под запретом, случайно?»

Продавец: «Нет, на них же нет свастики».

Но они всё так же рвутся в бой и стоят всего пару евро, то есть доступны не только коллекционерам. Идеологическая база под такие «опасные игры» уже в следующем году тоже будет подведена: «горячие» и «неокрепшие» умы смогут ознакомиться с трудами самого Гитлера. Мюнхенский институт современной истории намерен выпустить двухтомник по мотивам печально известного манифеста Mein Kampf. После гибели главного нацистского преступника прошло 70 лет, а значит, с его авторскими правами больше можно не считаться. И хотя такая литература в Германии по-прежнему считается экстремистской, исследователи смогут обойти запрет на печать, отредактировав некоторые тексты фюрера и добавив к ним свои комментарии. На этом фоне не удивительна идея одного немецкого музея реконструировать и берлинский бункер Гитлера. А вдруг он еще кому-нибудь может пригодиться.