Что означают ограничения для «Газпрома» закупки газа у Wintershall Dea и OMV

Москва отвечает на недружественные действия запада в сфере энергетики. Ограничения коснутся европейских компаний, которые совместно с российскими партнерами разрабатывают месторождения на Ямале. Это серьезно сократит их прибыль. «Газпром» приобретал у них газ для последующего экспорта, причем по рыночным ценам. Теперь же, указом президента вводятся предельные цены. Дмитрий Вахницкий — расскажет детали.

«Потолок цен», придуманный еврочиновниками для российских углеводородов, заработал в обратную сторону. В течение десяти дней правительство озвучит максимальную стоимость, выше которой «Газпром» и его дочерние компании не будут покупать газ у германской Wintershall Dea и австрийской OMV. Речь о топливе, которое совместно добывается на территории нашей страны.

«Мы ни от каких услуг не отказываемся, и „Газпрому“ не запрещено покупать газ этих месторождений. Будет просто введена цена отсечки, которую должно установить правительство и „Газпрому“ не запрещено сотрудничать», — отметил политолог Дмитрий Солонников.

Обе европейские компании работают на севере Тюменской области. Ачимовские отложения — самый перспективный участок крупнейшего в мире Уренгойского месторождения. Запасы — более одного триллиона кубометров газа и 400 миллионов тонн конденсата. Но они залегают на глубине около четырех километров, а их добыча затруднена сложным геологическим строением.

Первое совместное предприятие «Газпром-Wintershall Holding» под названием «Ачимгаз» было создано в 2003-м, спустя восемь лет началась промышленная эксплуатации первого участка. Немцы не просто пришли в Россию добывать газ. Они вложились в технологический процесс, а главное, внесли серьезные инвестиции. И руководство европейского компаньона еще три года назад верило в долгосрочное сотрудничество.

«Мы очень довольны тем, как развивается наша компания в последние годы. Мы потратили более миллиарда евро на скважины и объекты. И сделав это, мы вывели нашу добычу на уровень, превышающий добычу газа в Германии в целом», — говорил заместитель гендиректора компании Achimgaz Инго Нойберт.

Причем часть месторождений, например, Южно-Русское, разрабатывалось под новую газотранспортную сеть — «Северные потоки». А совместные компании возникали еще во время нормальной международной торговли. Когда «Газпром» свободно работал на европейском рынке сбыта и транспортировки. Но немецкая педантичность и четкое исполнение законов сменилась неприкрытым грабежом российских активов.

«Они изъяты в управление по решению немецкого правительства и речь идет об их национализации, как вы понимаете, мы действуем гораздо более мягко в данном случае, речь не идет о национализации. Но, поскольку цены на газ в Европе сейчас очень высокие, а при расчете формулы цены учитывались, в том числе и экспортные цены, при этом самого экспорта через „Северный поток“ нет, а деньги нужно платить с учетом цен, которые складываются на европейском рынке», — отметил заместитель гендиректора по газовым проблемам Фонда национальной энергетической безопасности Алексей Гривач.

У иностранных компаний вряд ли будет выбор. Если не продавать «Газпрому», куда еще девать газ? Инфраструктура все равно принадлежит России.

Из Нового Уренгоя газ идет не только в Северо-Западные регионы страны, но и на газораспределительные станции двух европейских веток — «Ямал-Европа» тянется в Польшу и Германию через Беларусь. Но поставки по нему прекращены с 30 марта 2022 года. И «Уренгой-Ужгород» с транзитом через Украину.

Но это лишь часть разветвленной газотранспортный системы нашей страны.

«Мы просто будем привлекать новых партнеров, поскольку большие наработки есть у китайских компаний, у индийских компаний — это новые наши большие партнеры в Азии», — отметил гендиректор Фонда энергетического развития Андрей Листовский.

Причем ограничения для европейских компаний, оформленные в виде указа президента, и регулирование цен приказом правительства — самый верный шаг, отмечают эксперты. Теперь, если партнеры «Газпрома» по совместным предприятиям захотят предъявить претензии или обратиться в международный арбитраж, у госкорпорации будет безапелляционный довод.