Константин Северинов, заведующий лабораторией Института молекулярной генетики РАН: «Нет, вот этого я не помню. Возможно, это было выше предела моих мечтаний, поэтому я даже подумать об этом не смел».

Константин Северинов, сегодня, микробиолог с мировым именем. Как и любой, рожденный в СССР, с интересом разглядывает продуктовую корзину 90-х. Молоко, хлеб, консервы и, конечно, колбаса - о таком изобилии в те годы - аспирант МГУ мог только мечтать. Как, впрочем, и о самой работе.

Константин Северинов, заведующий лабораторией Института молекулярной генетики РАН: «Все разваливалось, зарплаты по причине инфляции потеряли всякий смысл. Существовать на те деньги было действительно невозможно».

К началу 90-х многие научные институты стали закрываться, молодые специалисты были никому не нужны и люди просто оказывались на улице. Одни коллеги Северинова эмигрировали за границу, другие, не найдя себя в науке, встали за пособием по безработице. Впервые с 1930 года в стране открываются биржи труда. Вступил в силу новый закон «О занятости населения».

Сергей Карташов, заместитель директора Центра занятости Москвы 1991г.: «Этим законом признали, что рабочая сила является товаром, чего не было в предыдущие 74 года».

До апреля 91-го «тунеядство» считалось уголовным преступлением. Но в начале 90-х выяснилось, что без работы в стране сидят миллионы. Службу занятости в Москве и Ленинграде прямо в день открытия люди берут штурмом. Бывшим инженерам и лаборантам научных институтов предлагают переучиться на бухгалтеров и секретарей-референтов.

Инженер: «Мне 45 лет, я безработная с ВПК. Сижу пять месяцев без работы, получаю пособие».

Корреспондент: «Кем работали?»

Инженер: «Инженер конструктор» .

Но главное потрясение все же впереди. Апрель 91-го для советских людей начался с шокирующей новости. Цены на большинство товаров и услуг за одну ночь выросли в три-четыре раза.

Покупатель: «Буду меньше покупать. Я и так уже две недели до этих пор сидела на одном чае».

Правда, от смены ценников, продуктов на прилавках больше не стало. Еще в марте 91-го прошел слух, что продукты специально придерживались на складах до тех пор, пока цены не вырастут. Впрочем, такого резкого скачка цен на товары первой необходимости не ожидал никто. Пока народ, сломя голову носился по магазинам с авоськой, скупая остатки продовольствия, центральная власть бегала по союзным республикам с требованием перечислись средства, которые причитались госбюджету. Казалось, после денежной реформы, хуже быть уже не могло. Еще накануне премьер Валентин Павлов успокаивал население, что подобные экономические преобразования готовятся годами и цены, если и поднимут, то только после того, как вырастут зарплаты.  

Валентин Павлов, министр финансов СССР (1989-1991 гг.), премьер-министр СССР (1991г.): «Пересмотра цен не будет до тех пор, пока закон не пройдет всенародное обсуждение».

В честь самого непопулярного за всю историю премьер-министра второе апреля 91-го года в прессе назовут «Павловым днём». Но логика в действиях правительства все же была - страна столкнулась с невиданным дефицитом бюджета. К апрелю долг союзных республик достиг 36 миллиардов рублей. Единственный способ избежать инфляции - повышать цены. Успокоить недовольных граждан не смогли даже контрмеры - единовременные компенсации в размере 60 рублей. В апреле народ опять выходит на улицы. К уже привычным шахтерским забастовкам, присоединились рабочие и интеллигенция. В начале апреля часть депутатов Верховного Совета СССР требует ввести в стране режим чрезвычайного положения, при котором отменялись бы любые митинги и шествия, а все республики должны неукоснительно выполнять распоряжения центра. Лидер парламентской группы «Союз» Виктор Алкснис и сегодня считает, что нужно было вовремя применить силу.

Виктор Алкснис, народный депутат Верховного Совета Латвии 1989-1991 гг., народный депутат СССР 1989-1991 гг.: «Если государство в опасности, нужно применять все необходимые меры. Кто-то давно сказал, государство создается не для того, чтобы обеспечить рай на земле, а для того, чтобы не допустить ада на земле».

Но союзное руководство требования радикально настроенных депутатов игнорирует. Уже в середине апреля о своей независимости заявляет Грузия. Президентом избирают Звиада Гамсахурдиа. Непризнанная никем республика затихает в ожидании последствий.

Вахтанг Рчеулишвили, заместитель председателя парламента Грузии 1991-1995 гг.: «Такой сильной автономии, как Советская Грузия, в истории Грузии не существовало. С развитием науки, с развитием культуры, с развитием экономики. Но когда идет речь о разрушении империи и стоит вопрос о независимости, любой народ сделает этот выбор».

Центробежные силы ускорялись. Удержать власть демократическим путем советское руководство уже не может. 23 апреля 1991 года Михаил Горбачев и лидеры девяти союзных республик начали переговоры о создании нового государства – тот же СССР, только теперь уже Союз Суверенных Советских Республик.

Михаил Горбачев, президент СССР (1990-1991 гг.): «В основном все-таки это соглашение можно сказать уже на завершающей, последней стадии, на последних шагах».

Эти переговоры вошли в историю как Новоогаревский процесс. Горбачев предлагал предоставить республикам широкие полномочия, при этом сохранить единое государство.

Аскар Акаев, Президент Киргизии 1991-2005 гг.: «Я участвовал на всех заседаниях Новоогаревского процесса, ни у кого из коллег даже намека я не слышал, что произойдет распад».

Бывший президент Киргизии Аскар Акаев вспоминает, что идея создания нового «клуба союзных государств», возникла еще в конце 80-х. Референдум о сохранении СССР окончательно развязал руки Горбачеву. Заручившись поддержкой народа, можно было создавать уже совсем другой Союз.

Аскар Акаев, Президент Киргизии 1991-2005 гг.: «Был подготовлен очень хороший договор, найден компромисс по полномочиям центра и республик. И было принято решение подписать в торжественной обстановке на заседании Верховного совета СССР 20 августа 1991 года».

Еще в апреле 91-го казалось – главы республик готовы сесть за стол переговоров. Приехать сюда в подмосковную резиденцию Михаила Горбачева и вот так по-соседски, без ссор и обид, решить, куда и как двигаться дальше. Проект нового союзного договора был одобрен уже к лету и устраивал многих – его оставалось только подписать. Но в какой-то момент времени история не сделала резкий поворот не туда. Впрочем, народ больше волнует не судьба союзного договора, а товарный голод. Молодой микробиолог Константин Северинов в те годы последовал примеру коллег и уехал работать в Америку. Про таких, как он потом будут говорить «подался на Запад». Сейчас ученый вернулся в Россию поднимать отечественную науку. Но события тех лет по-прежнему дают о себе знать.

Константин Северинов, заведующий лабораторией Института молекулярной генетики РАН: «Это видно на примере моей лаборатории здесь. Здесь работает 30 человек и только мне, и моей одной коллеги за 40. Так называемого «среднего звена» здесь нет».

Августовский путч, либерализация цен, ваучерная приватизация, инфляция, утечка мозгов за рубеж, задержки зарплат, неспособность страны платить по своим долгам – потребовались десятилетия, чтобы преодолеть все эти сокрушительные последствия гибели империи.