День народного единства: как русский народ спас страну от гибели

Для того, чтобы осознать, насколько значимо 4 ноября, надо попытаться представить, какая беда миновала в 1612 году. Российское государство тогда представляло из себя удивительное зрелище: огромное по площади, благодаря завоеваниям Ивана Грозного, уже больше всей Европы, но в полнейшем раздрае.

Северные земли с Новгородом были оккупированы шведами. Западные земли и Смоленск — Речью Посполитой. Польский же королевич Владислав был сосватан на Московский престол, и часть бояр ждала его с нетерпением и даже монеты печатали с его портретом. Более того, польско-литовский гарнизон уже сидел в Кремле.

А у стен белокаменной бродили остатки первого, неудачного ополчения, не знавшие кому присягнуть. Во Пскове собирал силы самозванец Лжедмитрий III, в Южном Поволжье — Лжедмитрий IV. Повсюду — банды мародеров.

Прекратить Смуту и удалось Второму народному ополчению Минина и Пожарского. Закончился один из худших периодов в российской истории, когда не силой оружия, но из-за внутреннего раскола Россия чуть не была покорена.

Как мы до этого докатились? Постепенно. Были серьезные экономические проблемы: целых три года подряд — неурожай, возможно из-за извержения вулкана в Перу. Он выбросил так много пепла, что надолго «сбил» все погодные механизмы. Холод и голод толкали людей на отчаянные шаги.

Пошатнулась вертикаль власти: у Ивана Грозного не нашлось достойных наследников. Череда временщиков, попытка основать династию Годуновых, Семибоярщина, ставшая прообразом Семибанкирщины 90-х, закончилась тем, что часть московской элиты присягнула Западу в лице польского королевича.

Но и Запад не дремал. Речь Посполитая попыталась решить «московский вопрос» радикально: так появилась вереница Лжедмитриев и польский десант в Кремле.

Но глубинный народ «западные ценности» не оценил и как обычно, долго запрягая, потом уже боролся до конца, «не щадя живота своего» как говорил Козьма Минин.

Его сбор средств на ополчение удивительно напоминает работу нынешних волонтеров в зоне СВО, а возраст князя Пожарского — 34 года, совпадает со средним возрастом мобилизованных — 35 лет.